Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

7 января выеду машиной 11 час. В Петербурге буду в половине первого.

Иоанн.

(ОРРГБ. Ф. 253. Т.1. К. 9. Ед. хр. 19. Л. 4.)

Следующее письмо датировано только с указанием дня и месяца. К сожалению, установить точно год нам не удалось, можно лишь сказать о том, что письмо написано в начале 1890-х гг. Приведенная в нем молитва опубликована в книге о. Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе» в 1893 г.

Е. Н. Козлянинова — вел. кн. Сергею Александровичу

17 марта

Ваше Высочество,

Мать думала, что Вам может быть будет приятно иметь молитву О. Иоанна, которая пришлась Вам по душе. — Нет слов выразить, в какой степени мы обе тронуты Вашим <нрзб.>, сердечным участием, молю Бога, чтобы Он дал мне случай когда-нибудь на деле доказать Вам и дорогой Великой Княгине мою глубокую благодарность и преданность.

Всем сердцем Ваша

Е. Козлянинова.

«Господи! Имя Тебе — Любовь: не отвергни меня заблуждающегося человека. Имя Тебе — Сила: подкрепи меня изнемогающего и падающего. Имя Тебе — Свет: просвети мою душу, омраченную житейскими страстьми. Имя Тебе — Мир: умири мятущуюся душу мою. Имя Тебе — Милость: не переставай миловать меня»…

(ОР РГБ. Ф. 253. ТЕК. 9. Ед. хр. 11. Л. 6–9 об.)

Цесаревич Николай Александрович — вел. кн. Сергею Александровичу

22 февраля. Яванское море. Фрегат «Память Азова»

Дорогой мой д. Сергей,

От души благодарю тебя за твое меня заживо тронувшее письмо. Ты знаешь, как мне близко к сердцу все, что касается тебя и тетеньки, поэтому, когда я прочел твое письмо, я положительно остолбенел от удивления и радости, что она так скоро решилась на это святое дело! Искренно тебе сознаюсь, что эта весть доставила мне двойную радость: перемена религии увеличит еще более ваше счастье, а мне может примером своим помочь достичь того, что я пламенно желаю всеми силами души. Странно, что ни огромное расстояние, которое нас разделяет, ни масса новых людей, мест и впечатлений не дают терять связи проходили церемониальным маршем войска, присутствовавшие на Иордани (см. подробнее: Засосов Д. А., Пызин В. И. Из жизни Петербурга 1890–1910-х годов: Записки очевидцев. Л., 1991).

раз глубоко установившейся. Я часто-часто думал и передумывал наш разговор втроем о переходе ее в нашу веру и не понимаю, отчего известие это так меня могло поразить.

Я был уверен, что Папа и Мама радостно встретят эту новость, но думаю, что она в особенности обрадовала Папа. Понимаю поэтому ваше смущение в том, как оно будет принято т. Михен? Думаю, впрочем, что она не покажет вида и останется равнодушною по крайней мере снаружи.

Цейлон[540] сильно понравился мне; он делает гораздо более сильное впечатление, чем Индия. Это настоящий земной рай и описанию не поддается; мы жили в трех местах внутри острова, в трех различных климатах: в тропическом Коломбо[541] и Кэнди[542], в теплом Labigame и северном в Нюрелья[543] в горах — место это просто прелесть какое — страшно напоминает Крым (дом лесничего с окрестностями). Но лучше рассказать про это чем написать; узнаешь раньше об Цейлоне от Сандро[544] и Сергея[545].

Вчера мы перешли экватор, и было подобающее обливание!

Сердечно целую тебя и милую тетеньку. Поклон твоему Beau-pêre[546]!

Твой Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 70. Л. 85–86 об.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — вел. герц. Гессенскому Людвигу IV

1 января

… А теперь дорогой Папа, я хочу что-то сказать Вам и умоляю Вас дать Ваше благословение. Вы должны были заметить, какое глубокое благоговение я питаю к здешней религии с тех пор, как Вы были здесь в последний раз более полутора лет назад, я все время думала, и читала, и молилась Богу указать мне правильный путь, и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, как я теперь — принадлежать к одной Церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не представляете, каким он был добрым, что никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг и что надо было быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я доставляю Вам боль и что многие родные не поймут меня.