Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная

В 1860 году художник Эдуардо Мориа написал парадный портрет Алисы, а в 1861 году Франц-Ксавье Винтерхальтер написал изумительный в своей красоте и изяществе ее портрет, уже невесты, в белом кружевном платье с открытыми плечами и спиной. Оба живописца нашли в ней ту красоту, которой не видели другие, которую не передавали и фотоаппараты. Сравнить портреты работы Мориа и Винтерхальтера со снимками той же поры – небо и земля. На фотографиях – грустная, блеклая девушка, словно пришибленная, придавленная какой-то безысходной тоской и ничуть не красивая.

Недоволен приданым был и отец, считая, что мышка могла получить и побольше. К этому времени Альберт уже мучился постоянными болями в животе, которые с каждым месяцем все обострялись и обострялись. Он был весь поглощен подготовкой к II Всемирной выставке, но в ноябре слег, не в состоянии продолжать любимое дело.

Алиса постоянно находилась при страдальце, даже перешла из своей комнаты в смежную с покоями Альберта. Он гораздо теплее относился к ней, чем мать. Впоследствии Алиса писала: «Чем старше я становлюсь, тем совершеннее, возвышеннее и благороднее стоит пред моею душою облик моего отца. Жизнь, с такою радостью и смирением отданная только служению долгу, является во всяком случае чем-то невыразимо прекрасным и великим. И каким он был всегда нежным, любвеобильным и ясным! Я никогда не могу говорить о нем с другими, которые его знали, без того, чтобы слезы, как и сейчас, не выступали на глазах. Он был и остался моим идеалом. Я никогда не знала никого, кого можно было бы поставить с ним рядом и который был бы так любим и достоин удивления».

Ухаживая за отцом, она то и дело играла на пианино его любимую мелодию «Прочный оплот – это наш Бог». И Альберт уходил к Богу. За неделю до кончины сообщил дочери, что смерть его близка. А еще через пару дней тайком признался ей, что проклят, потому что однажды совершил некую слабость и попустительство в вере. Что именно он имел в виду, никто так и не узнал. Скончался принц-консорт 14 декабря 1861 года. Врачи констатировали брюшной тиф, но в дальнейшем это вызвало большие сомнения. В XIX веке эпидемии тифа известны были после наполеоновских войн, потом в 40-е годы во время Великого голода в Ирландии, когда особенно пострадала Англия. Но в начале 60-х никакой эпидемии тифа не наблюдалось, и, скорее всего, дедушка принцессы Эллы скончался от рака желудка.

В том же году скончалась и бабушка Алисы – Виктория Саксен-Кобургская, но смерть родной матери была для британской королевы гораздо меньшим ударом, нежели внезапная кончина любимого мужа. Алиса как могла старалась ее утешить, постоянно держала ее за руку, долгое время спала в комнате королевы.

Траур объявили на весь следующий год. Никаких увеселений, при том, что в викторианской Англии они и так не выплескивались через край. Логично было предположить, что и свадьбу отложат до 1863 года, но что-то подсказывало убитой горем королеве – не стоит медлить. И 1 июля 1862 года, холодным и ветреным днем, свадьбу сыграли. Скромно, тихо и больше похоже на поминки, чем на веселое торжество. Сама же королева Виктория писала: «Что-то я не припомню более грустного дня». В медовый месяц Алиса и Людвиг отправились всего на неполных две недели, и вскоре проливным дождем их встречал Дармштадт.

Древнее название города Дармундештадт, что означало «место для переговоров». Ландграфство Гессен-Дармштадт было образовано в 1567 году. В 1806 году после роспуска Священной Римской империи его преобразовали в Великое герцогство Гессен со столицей в Дармштадте. Ко времени приезда сюда Алисы и Людвига в городе проживало порядка 30 тысяч жителей.

О Дармштадте прекрасно написал известный германист Юрий Иванович Архипов: «Город, роднее которого поискать в целом мире. Не самый, может быть, пышный да величественный, зато наш. Не только непритязательным уютом своим, слегка меланхоличным и сонным, но тем прежде всего, что подарил нам двух императриц и двух великих княгинь. Притом две из этих четырех дармштадтских вошли в сонм русских православных святых. Недаром нам в слове „Дармштадт“ слышится слово „дар“… От вокзала к центру города, на восток, ведет прямая и необычно широкая для Германии Рейнская улица. Собственно, она и задает основание оси, на которой или вокруг которой и сосредоточены почти все интересующие нас объекты. Первый из них – Луизенплац, просторная площадь, где высится „Длинный Людвиг“ – ландграф Людвиг (дедушка нашей императрицы Марии Александровны), которого Наполеон сделал великим герцогом Дармштадт-Гессенским.

Уже на следующей по ходу движения площади находится великогерцогская резиденция, так называемый Старый замок. С правой стороны к эклектичному каре припадают П-образные корпуса „типового“ для XVIII столетия дворца.