Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная

Был ли этот союз по-христиански крепок? Известно, что родители Виктории не очень-то любили друг друга, их брак нельзя назвать упоительным. Отец и мать Альберта – и того хуже. Папаша бегал за каждой юбкой, как-то раз намеревался соблазнить жену одного кузнеца и получил от разъяренного мужа молотком по голове. В итоге после судебного разбирательства за супружеские измены родителей Альберта развели. Дядя Виктории король Уильям не скрывал правду о множестве незаконнорожденных детей.

Та еще наследственность! Но Альберту и Виктории она не передалась. Несмотря на сильную разницу во вкусах и увлечениях, они оказались счастливой четой. То, что Альберт, получивший титул принца-консорта, не слишком вдавался в дела государственные, нисколько не раздражало, и даже нравилось королеве. Не нужно было с ним спорить по любому случаю. «Я подписываю важные бумаги, а он промакивает мои чернила», – говорила Виктория, но не с ехидством, а с нежностью. Трогательная картина – она за столом важно ставит росчерк, а он рядом наготове с промокашкой на деревянном валике.

Впрочем, не только промокашка. По инициативе Альберта в Англии началось широкомасштабное строительство железных дорог, сеть которых стремительно покрыла весь остров. И Виктория, поначалу опасавшаяся чудища, исторгающего пар и дым, постепенно привыкла.

Принцу Альберту принадлежит и идея Всемирных выставок, первая из которых состоялась в 1851 году в Лондоне. Для нее специально построили Хрустальный дворец.

Не то что измен, даже скандалов в этой семье не наблюдалось. Первой у них родилась девочка, названная в честь матери – Викторией Аделаидой. В будущем эта Виктория Аделаида станет матерью германского кайзера Вильгельма II.

Еще спустя год в мир пришел мальчик Альберт Эдуард, будущий британский король Эдуард VII. Его станут называть дядей Европы, ибо он приходился дядей нескольким европейским монархам, включая того же кайзера Вильгельма и нашего последнего государя Николая II.

А 23 апреля 1843 года у королевы Виктории и принца-консорта Альберта родилась вторая дочь. Алиса Саксен-Кобург Готская (Alice of axe-Coburg amp; Gotha), больше известная как Алиса Великобританская (Alice of the United Kingdom), – будущая мать святой принцессы Эллы.

В какой среде она воспитывалась? В самой что на есть викторианской! Этот термин «victorian» сейчас ассоциируется с чем-то лицемерным, чопорным, ханжеским. Но тогда он стал символом новой Англии, пережившей долгую эпоху увеселений, беспутства, обжорства, пьянства, непозволительной роскоши – всего того, что ассоциировалось с Ганноверской династией и что поставило страну в очень уязвимое положение. Отныне Виктория объявила три главных столпа своего правления – церковь, трон, семья.

И муж стал ее верной в данном отношении опорой. Он придерживался более строгих нравов, чем она. Однажды Виктория подарила ему картину, изображающую голого мужчину, и случился скандал. Впредь она дала себе слово не коллекционировать подобную живопись. Альберт высказывал крайне пуританские воззрения на жизнь, говорил, что при одной только мысли о супружеской неверности испытывает сильное физическое недомогание.

Постепенно королева и ее супруг выработали викторианский кодекс морали, основанный на чисто христианских добродетелях – религиозности, верности, трудолюбии, добросовестном отношении к обязанностям, умеренности во всем, презрении к роскоши, любви к ведению хозяйства и так далее. Строгая религиозность вела почти к монашеству. Кисти рук и лицо – вот единственное, что могло быть обнажено, все остальное прикройте одеждой, please. Иначе будете считаться голыми. Проявлять на людях любовные чувства или просто чувство симпатии нельзя было даже супругам. Сказать друг другу: «Джон» или «Мэри» – неслыханная вольность. Только «мистер такой-то» и «миссис такая-то». Ухаживать за предметом своей приязни? – «Позвольте мне нести из церкви ваш молитвенник».

Мезальянс в браке исключался полностью – женитесь и выходите замуж только за людей своего круга.

Слово «love» исключалось из обихода, не говоря уж о слове «sex», о котором девушки ничего не знали до первой брачной ночи, и для многих из них она становилась потрясением, после которого в наше время нужно было бы прибегнуть к услугам психоаналитиков. Встретить на людях беременную – позор. Она должна сидеть дома. И просто сказать «она беременна» – неприлично, а надо: «она в счастливом ожидании».

Больную женщину врач имел право осматривать лишь через ширмы, в которые он мог через отверстия просунуть руку, и лишь для того, чтобы пощупать пульс или лобик пациентки. Все остальное? Лучше умереть, чем такой позор!