Великая кошачья революция

– Тс-с-с-с, – зашипел на них лже-Лазарюшка. – Говорите потише, а то разбудите моего дядю по бабкиной линии. Он на мои похороны из самого Мургипта добирался. Смертельно устал. Дайте ему отдохнуть.

Миудеи на полтона сбавили восторженные возгласы, но и не подумали расходиться. Пушка целовали, обнимали, жали лапы и украдкой щупали пульс. Главный талантище Котовифании снова был живее всех живых.

Не заметили подвоха и крайне раздосадованные вояки, которые рассчитывали обнаружить в доме главного преступника империи. Они миллиметр за миллиметром обыскали все жилище. Причем сделали это на цыпочках, чтобы не разбудить мургипетского дядюшку Лазарюшки. Увы, никаких следов Пушка мурляне не обнаружили.

Напоследок мурский дозор решил допросить воскресшего покойника.

– Ну-ка, мертвяк, отвечай, где Пушок?! – старший вояка пристально посмотрел на воскрешенного.

– Ничегошеньки не помню, – пролепетал новый Лазарюшка.

На мгновение солдатам показалось, что у бывшего мертвяка до боли знакомая морда. Но миудеи подзатыльниками и затрещинами отогнали от них эту мысль.

– Постыдились бы к Лазарюшке приставать!

– Все-таки воскрес только что кот. Это вам не чихнуть за обедом.

– Слышите, даже голос у него изменился. Не прошло, видимо, воскрешение бесследно. Может, Лазарюшка боль нестерпимую терпит, а еще вы тут. Пропустите лучше к жениху невесту.

Коты обернулись. За ними стояла самая красивая кошка, которую они когда-либо видели.

– Мурка-Мурка! – загалдели кругом.

– Прости, Лазарюшка, что не уберегла тебя, – сквозь слезы прошептала рыжая миудейка и страстно поцеловала опешившего самозванца. Тот не возражал.

– На чердаке обнаружено открытое окно! – со второго этажа раздался крик одного из солдат. – Видимо, Пушок ускользнул через него…

Старший дозорный с досадой клацнул клыками и, громко топая, выбежал из дома. Что и говорить, у него выдался крайне неудачный день. Мало того что он упустил преступника номер один, так еще и остался без новой подати. Император только неделю назад ввел налог на смерть. Собственно, за ним отряд и направлялся в Котовифанию, когда началась погоня за Пушком. А теперь ни опасного блаженного, ни подати за почившего Лазарюшку. Какой он почивший, если вон живехонький ходит, да еще и с красавицей милуется. Вояка сплюнул и нервно почесал подушечки. «Нет, день определенно не задался: еще и лапы в какой-то саже измазал!» – с грустью подумал он.

6

У Пушка уже рябило в глазах от снующих туда-сюда миудеев. Одни деревенские жители сменялись другими. Соседи, приятели, друзья, просто любопытные земляки – каждому хотелось лично увидеть воскрешенного. Сначала беляк почти не реагировал на поздравления и прочие радости новых знакомых. Он пребывал в небольшом шоке от того, как подкорректировался его план. Любимец Хозяина всего лишь хотел на некоторое время притвориться мертвым, а уж никак не «воскрешать» Лазарюшку. Но местные были так счастливы, и за Пушком в кои-то веки никто не гнался и не хотел убить, а невеста плотника была так красива… В общем, кот решил взять небольшую передышку и побыть в шкуре воскрешенца.

Лишь глубокой ночью последний зевака скрылся за порогом. Новый Лазарюшка наконец остался наедине с Муркой. Но радость была недолгой. Через пять минут неловкого молчания Пушок понял, что надо бы о чем-то поговорить и желательно не выдать при этом себя. Зверек принялся хаотично перебирать в уме все сведения о Лазарюшке, которые узнал за день.

– Ну… э-э-э… Вот я и жив, – начал воскрешенный. – Прямо как будто новым котом стал! Завтра, пожалуй, вернусь к работе. Говорят, без меня вы тут совершенно не справляетесь. Знаешь… э-э-э… Марфуша…

– Мурка!

– Что?

– Я не Марфуша! Я Мурка!

– Ну, я и говорю, Мурка… Знаешь, с нашей последней встречи ты стала еще краше, – Пушок подошел к рыжей кошке и уже хотел поцеловать, но та выставила вперед лапу.

– Прекрати! Меня хотя бы не держи за дуру!

– Что, прости? И вообще, не кричи на меня! Мне и так тяжело! Между прочим, я воскрес сегодня!

– Хватит! Неужели ты правда думаешь, что я не отличу собственного жениха от какого-то самозванца? – поморщилась Мурка. – Самому еще не надоело?

– Э-э-э… Мр-р-р-мр-р-р… Ну… – Пушок совершенно не знал, что сказать. – Но если ты сразу поняла, что я не Лазарюшка, почему не выдала меня?

– Подать на смерть.

– Что, прости?

– Перестань переспрашивать! Ты что, глухой?! – не выдержала миудейка и окончательно перешла на крик. Но в гневе стала еще прекрасней. – Император объявил подать на смерть. За то что Лазарюшка умер, деревня должна заплатить в мурскую казну сто сребреников. А откуда у нас такая сумма? Котовифания и так бедствует. Вот я и подумала: кота моего все равно уже не вернуть, а деревне помочь еще можно. В общем, слушай меня, самозванец! Я расскажу тебе о Лазарюшке всё: все его жесты, привычки, интонации; всю его недолгую жизнь, – Мурка смахнула слезу. – Для миудев и имперских вояк ты станешь самым настоящим Лазарюшкой. Но мы-то с тобой прекрасно знаем, что никакой ты не Лазарюшка. Поэтому ради своего же здоровья держи свои лапы и слюнявый рот подальше от меня! Тебе все понятно?