Великая кошачья революция

Коты рядком сели на кость мамонта и завернулись в его шкуру. Идеи получше у Пушка не было. Ночь сменяла день. День сменял ночь. Через пару недель все шкуры были съедены подчистую за неимением других деликатесов. Коты перестали разговаривать и только изредка перебрасывались короткими мяками. Солнце сменяло луну. Луна сменяла солнце. Пушок захотел открыть глаза, но не смог: нижние веки пристыли к верхним. «Да в моей ночной лежанке, на которой меня постоянно сковывало холодом в хозяйском доме, и то сейчас теплее!» – дрожа, подумал беляк. И тут его осенило. Глаза распахнулись сами собой.

– Коты, просыпайтесь! Мы отправляемся в более теплое местечко, – простывшим голосом захрипел лидер. – Правда, мест там хватит не всем. Поэтому сейчас мы устроим жеребьевку.

Но лотерея не понадобилась: замерзшие соплеменники уже не подавали признаков жизни. Пушок бросился к припорошенной снегом любовнице. На ее ресницах серебром переливался иней. Узконосая мордочка стала еще выразительней. Но беляку было не до комплиментов. Он затряс подругу – безрезультатно. Поцеловал в губы – тот же результат.

– Очнись! – закричал кот. – Скажи хоть «Мяу»!

И он услышал, но не «мяу», а слова, и не от Черной Красавицы, а левее. Ученый Кот еле заметно шевелил синими губами.

– Вставай-вставай, Ученый Кот, – переключился на друга вожак. – Я отведу нас в безопасное место.

– Мое место здесь, – едва ворочая языком, но тем не менее с зашкаливающим пафосом изрек недавний пленник. – Я – мятежный странник, ищущий бурю. Для меня в буре – покой. Так что я остаюсь. Я должен испить сию чашу до дна…

– Ну тогда хотя бы помоги мне дотащить Черную Красавицу до моей старой ночной лежанки. В ней сейчас теплее. Вдруг там она очнется? – с отчаянием в голосе прохрипел Пушок.

– Это, пожалуй, можно, – кивнул Ученый Кот. – Только подыши на меня сперва. Дай моим суставчикам чуть-чуть прогреться.

Дорога до бывшей главной улицы и так была неблизкой. А с мерзлой кошкой на лапах растянулась вдвое. Но друзья доковыляли. Пушок боялся, что ночную лежанку раздавил какой-нибудь мимоходом пробегавший мамонт или сгрыз особо злой саблезубый волк. На деле все оказалось не так плачевно. Криогенную камеру просто занесло снегом. Из-под сугроба торчал лишь край крышки. Котам понадобилось несколько часов, чтобы откопать агрегат и выгрести из него весь снег.

Затем Пушок и Ученый Кот закинули мерзлую Красавицу внутрь.

– Не глупи, Умник. Давай залезай внутрь. Там хотя бы ветра нет, – прикрикнул на сородича Пушок.

– Нет, друг. Это твой путь. А мой… – Ученый Кот сосредоточенно посмотрел в холодную даль. – Держи лапы в тепле, а усатую голову в холоде!

Не говоря больше ни слова, он развернулся и быстрым шагом направился к линии горизонта. Пушок хмыкнул, махнул хвостом и запрыгнул в криогенную камеру. Всеми когтями всех четырех лап кот вцепился в обивку внутренней стороны крышки. Та надсадно заскрипела. И захлопнулась.

Нельзя сказать, что внутри ночной лежанки было хоть немного теплее, чем снаружи. А из-за того, что рядом лежала пушистая ледышка, Пушку стало еще холоднее. Чтобы хоть как-то справиться с отчаянием, кот провалился в сон. А за стенами криогенной камеры тем временем разыгрался настоящий снежный ураган. Ветер был такой сильный, что без особых усилий сдвинул криогенную камеру с места. Серебряный ящик, как по маслу, заскользил вниз по ледяному склону. В конце пути агрегат ждал развесистый дуб. От столкновения с камерой дерево завалилось на таймер криогенной заморозки. Ветки, сами о том не подозревая, вывели на клавишах: «10 000 лет».

Жизнь 3 Имхокотус Одиннадцатый

1

Пушок не помнил, когда распахнулась крышка. Кот понятия не имел, сколько часов он спал, но это время, определенно, пошло погоде на пользу. Его шерстку приятно трепал теплый ветер, лучи солнца игриво щекотали розовый нос, а черные уши ласкал звук плещущихся волн и крики птиц. Беляк, не теряя больше времени, вскарабкался на край криогенной камеры, сделал шаг вперед, но тут опора под лапами кончилась. Спустя секунду бывшая гроза мамонтов очутился в воде. Осушив залпом немалую долю мирового океана, Пушок понял, почему звук плещущихся волн казался таким впечатляющим.

– Потому что ночная лежанка плывет по воде! – пробулькал самому себе бывший любимец миллиардера и якорем пошел на дно. Только выдающийся хвост одиноким буйком еще какое-то время держался на поверхности. Но вскоре сдался и он.

«Как много рыбок», – подумал кот, а через мгновение еще один процент мирового океана окончательно вытеснил мысли из его головы. Если бы не рыбацкая сеть, которая в этот день поймала свой самый мохнатый улов, следующий литр воды оказался бы для Пушка летальным. Но сеть дело знала, и рыбаки, кряхтя, вытянули горе-ныряльщика на свой плот.

Из ушей, носа и рта хлынули разнокалиберные фонтанчики. Когда их напор поутих, перед глазами Пушка возникли две вытянувшиеся от любопытства кошачьи морды.