Великая легенда

— Безусловно, ты смогла ответить на вопросы, ведь именно Ахилл взял тебя в плен. Я больше не настаиваю на выражении Поликсене нашей благодарности — только надеюсь, что удовольствие, которое доставил ей разговор с тобой, побудит ее посещать нас чаще.

Поликсена собиралась ответить, но ее прервал голос слуги:

— Господин, Парис, сын царя Приама, просит разрешения войти в твои покои.

Я с удивлением поднялся. Зачем, во имя Аида, Парису понадобилось навещать меня? Решив, что он, по-видимому, пришел за Поликсеной, чтобы проводить ее на пиршество, я велел Ферейну впустить его.

Вскоре Парис появился в дверях. Один взгляд на него объяснил мне цель этого неожиданного визита, ибо на нем не было воинского облачения, которое с начала осады стало повседневной одеждой для всех мужчин-троянцев. Парис был одет в хитон из расшитого золотом льняного полотна, опоясанный в талии, и великолепную пурпурную хламиду, наброшенную на плечи. Коротко остриженные волосы блестели от масла и благовоний, а сбоку висел меч в золотых ножнах и с украшенной драгоценными камнями рукояткой.

Руки и ноги также были смазаны душистым маслом, а мягкие сандалии защищали ступни от грубого мрамора.

Короче говоря, Парис был облачен для единственной битвы, в которой ему хватало смелости участвовать. Его намерения были абсолютно ясны. Услышав во дворце сплетни о красоте Гекамеды, он решил убедиться в ней лично, несомненно собираясь почтить девушку своим вниманием, окажись она его достойна.

Стоя в дверном проеме в изящной позе, Парис удостоил меня кивком, потом с братской снисходительностью улыбнулся Поликсене и наконец устремил взгляд на Гекамеду.

При виде девушки Парис вздрогнул и шагнул вперед. Сначала я подумал, что он узнал ее, но, вспомнив, что, по словам Гекамеды, она ни разу не видела Париса во время пребывания у Елены, понял, что это движение — невольная дань ее красоте.

«Придется понаблюдать за этим щенком!» — подумал я.

Быстро опомнившись, Парис двинулся вперед грациозной походкой и промолвил беспечным тоном:

— Ты неплохо устроился во дворце, Идей, — недурные покои. — Он обернулся к Поликсене: — Я пришел за тобой, сестра. Кассандра сказала, что я застану тебя здесь. Ты нашла себе новую подругу? — И Парис бросил дерзкий взгляд на Гекамеду.

Я шагнул к нему:

— Гекамеда, это Парис — сын Приама и муж Елены. — По его выражению лица я прочел, что последнее упоминание не пришлось ему по вкусу. — Садись рядом с сестрой, Парис. Гекамеда, вели Ферейну подать вино и печенье. — Когда она встала, чтобы позвать слугу, я опустился на скамью поблизости от знатного посетителя.

Каким бы ни являлось дело Париса к его сестре, оно, безусловно, не было безотлагательным. Он пробыл у меня больше часа, попивая мое лучшее вино и то и дело скользя взглядом по лицу и фигуре Гекамеды.

Несмотря на это, я не мог им не восхищаться. Парис, бесспорно, был самым красивым и самым щеголеватым мужчиной в Трое. Одна пурпурная хламида, должно быть, стоила целое состояние.

Мое недовольство усиливало то, что Гекамеда смотрела на гостя с не меньшим интересом — она казалась очарованной его блистательной внешностью и изысканной речью.

Поликсена явно была смущена, так как отлично знала своего брата. Несколько раз она пыталась увести его под различными предлогами, и в конце концов ей это удалось. Парис удалился еще более величавой походкой, чем вошел, фамильярно хлопнув меня по спине, сделав ряд комплиментов красоте Гекамеды и шутливо сказав сестре, что она не должна пренебрегать его компанией, собираясь нанести визит в покои Идея.

Когда они ушли и мы с Гекамедой остались наедине, я хотел продолжить рассказ о событиях в храме, но она, казалось, напрочь об этом забыла.

— Так это Парис! — были ее первые слова.

— Да, — ответил я, с любопытством глядя на нее. — Что ты о нем думаешь?

Гекамеда пожала плечами:

— Не знаю. Он очень красив, но немного женоподобен и невероятно самодоволен. Я не порицаю Елену за то, что она убежала с ним, — все-таки он лучше Менелая.

— Ты не учитываешь моральный аспект в своих суждениях?

— Право, не знаю… Давай поговорим о другом. Да, я забыла — ты собирался сообщить мне что-то о Гортине.

— Кое-что не слишком приятное, — ответил я. — Как я сказал, она не выиграла, но и не проиграла.

— К чему говорить загадками? Объясни, что произошло.

— Ну… по «воле богов» я должен взять Гортину себе в рабыни.

Гекамеда широко открыла глаза:

— Но ведь твоя рабыня я! Значит…

— Значит, ты свободна? Нет — разве я не сказал, что ты останешься со мной? И ты и Гортина — вы обе будете моими рабынями. Тебе не помешает подруга.

— Подруга? — Глаза Гекамеды гневно сверкнули. — Маленькая греянка — подруга дочери Арсиноя? Хоть ты и мой господин, но не имеешь права так меня оскорблять!

Я поспешил объяснить, что пошутил и что ее оскорбляют боги, а не я.

— Мне хорошо известно, Гекамеда, что она неподходящая компаньонка для тебя. Но что я могу сделать? Мне приказали принять ее, и я вынужден повиноваться. Если бы ты ответила на мою любовь и согласилась стать моей женой, Гортина стала бы и твоей рабыней.