Великая охота

Капитан поклонился Ранду, кивнул Лойалу и ушел. Когда за кайриэнцем затворилась дверь, хозяйка подошла к столу:

– Милорд, я устроила вашу леди. И приготовила хорошие комнаты для вас, и для вашего человека, и для вас, друг-огир. – Она помолчала, изучая взглядом Ранда. – Простите, милорд, если преступаю границы дозволенного, но, думаю, я могу говорить прямо и свободно с лордом, позволяющим своему человеку высказываться без спросу. Если я ошибусь… ну, оскорбить я не хотела. Все двадцать три года мы с Барином Мадвеном, так сказать, друг с другом спорили, когда не целовались. Так что кое-какой опыт я имею. Вот сейчас вы думаете, что ваша леди видеть вас больше в жизни не хочет, а я вот думаю, что если попозже вы к ней в дверь постучитесь, то она вас непременно впустит. Улыбнитесь и скажите, что во всем ваша вина, а так оно или нет – какая разница!

Ранд прочистил горло и понадеялся, что не покраснел до ушей. «Свет, да Эгвейн убила бы меня, если б узнала, что я только помыслил об этом. А Селин наверняка убьет меня, если я так поступлю. Или не убьет?» От таких мыслей запылали щеки.

– Я… спасибо за совет, миссис Мадвен. Комнаты… – Ранд изо всех сил старался не смотреть на укрытый одеялом ларец у стула Лойала. Они не осмелятся оставить его без присмотра, и его нужно будет кому-то сторожить. – Мы втроем будем спать в одной комнате.

Хозяйка выглядела озадаченной, но быстро справилась с удивлением.

– Как пожелаете, милорд. Сюда, пожалуйста.

Ранд последовал за ней. Лойал нес укутанный в одеяло ларец – ступеньки охали и стонали под общим весом Лойала и ларца, но хозяйка, видимо, целиком относила жалобы своей лестницы на тяжелую поступь огира – а Хурин тащил на себе все седельные сумки и свернутый плащ с арфой и флейтой.

Миссис Мадвен распорядилась внести третью кровать, ее поспешно собрали и застелили. Одна из кроватей уже протянулась от стены до стены во всю длину комнаты, и с самого начала она явно предназначалась для Лойала. Теперь в комнате стало не повернуться, между кроватями места едва хватало, чтобы пройти. Как только хозяйка ушла, Ранд повернулся к спутникам. Лойал затолкнул по-прежнему укрытый одеялом ларец под свою кровать и теперь проверял матрас на мягкость. Хурин распихивал по углам переметные сумы.

– Кто-нибудь из вас знает, почему этот капитан был к нам так подозрителен? В этом сомневаться не приходится. – Ранд покачал головой. – Я уже поверил, будто он считает, что нам под силу украсть ту статую, судя по тому, как он разговаривал.

– Даэсс Дей’мар, лорд Ранд, – отозвался Хурин. – Великая игра. Как некоторые ее называют, Игра Домов. Этот Калдеввин думает, будто вы обязательно делаете что-то к своей выгоде, иначе зачем вы здесь? А что бы вы ни делали, это может быть невыгодно для него, поэтому он и держался так настороженно.

Ранд потряс головой:

– Великая игра? Что за игра?

– Вообще-то, Ранд, это совсем не игра, – откликнулся со своей кровати Лойал. Он успел достать из кармана книгу, но она лежала нераскрытой у него на груди. – Много я о ней не знаю – у огир такого не бывало, – но я о ней слышал. Аристократы и благородные Дома всячески интригуют, добиваясь для себя выгод. Они делают то, что, по их предположениям, поможет им, или повредит врагу, или и то и другое вместе. Обычно все действия происходят втайне, а если не втайне, то участники стремятся придать им видимость того, будто делается нечто совсем иное, а не то, что имеет место быть. – Огир недоуменно почесал ухо с кисточкой. – Даже зная, что это такое, я ничего не понимаю. Старейшина Хаман всегда говаривал: чтобы понять то, что делают люди, нужен разум получше, чем у него. Правда, умнее старейшины Хамана мне мало кто встречался. Вы, люди, – необычное племя.

Хурин покосился на огира, но сказал:

– Он верно судит о Даэсс Дей’мар, лорд Ранд. Кайриэнцы играют в нее больше прочих, хотя этим занимаются все южане.

– И эти солдаты утром, – заметил Ранд. – Они тоже часть игры Калдеввина в эту самую Великую игру? Ни во что такое нам нельзя оказаться втянутыми.

О Роге никто не упоминал. О нем, о том, что Рог рядом, в комнате, помнили все трое.

Лойал покачал головой:

– Не знаю, Ранд. Он – человек, поэтому значить это может что угодно.

– Хурин?

– Я тоже не знаю. – Голос у Хурина был такой же обеспокоенный, как и вид у Лойала. – Он, может, и делает лишь то, что говорит, или же… Такая она, Игра Домов. Никогда не знаешь. Бо́льшую часть времени в Кайриэне, лорд Ранд, я провел в Слободе и мало что знаю о кайриэнской знати, но… ну, Даэсс Дей’мар опасна повсюду, но особенно в Кайриэне, как я слышал. – Вдруг Хурина осенило. – Леди Селин, лорд Ранд! Она-то лучше знает, чем я или строитель. Утром спросите у нее.

Но утром Селин пропала. Когда Ранд спустился в общую залу, миссис Мадвен вручила ему запечатанный пергамент.

– Уж простите меня, милорд, но вам бы послушаться меня. Зря вы не постучались в дверь к вашей леди.

Ранд обождал, пока она не отойдет, и только тогда сломал белую восковую печать. На воске были выдавлены полумесяц и звезды.