Великая охота

Лойал простонал чуть громче, и Ранд не решился бы сказать, относятся ли его сетования к Путевым вратам или же к стеддингу.

Ингтар, видимо, так и не поверил до конца, но Верин по-прежнему оставалась податлива и неудержима, как и катящаяся по склону горы снежная лавина.

– Ингтар, нужно, чтобы ваши солдаты были готовы к выступлению. Прежде чем Хурин соберется спать, пошлите его с приказом к Уно. Думаю, нам всем не помешает пораньше лечь спать. Приспешники Темного опережают нас по крайней мере на день, и я намерена завтра сделать этот разрыв как можно меньше.

В своей настойчивости толстушка Айз Седай оказалась столь энергична, что, еще не договорив, чуть ли не подталкивала Ингтара к двери.

Вслед за всеми Ранд двинулся из комнаты, но у двери остановился возле Айз Седай и проводил взглядом Мэта, шагавшего по освещенному свечами коридору.

– Почему у него такой вид? – спросил он у Верин. – Я думал, вы его Исцелили, по крайней мере настолько, чтобы дать ему какое-то время.

Айз Седай обождала, пока Мэт вслед за остальными не повернул на лестницу, ведущую наверх, и лишь потом ответила:

– Очевидно, Исцеление не сработало так хорошо, как мы рассчитывали. Болезнь в нем приобрела интересное течение. Силы в нем остаются; полагаю, он сохранит их до самого конца. Но тело его чахнет, болезнь изнуряет его. Я бы сказала, еще несколько недель, самое большее. Видишь, есть еще одна причина, чтобы поспешить.

– Меня незачем погонять, Айз Седай, – сказал Ранд, постаравшись, чтобы обращение прозвучало пожестче. «Мэт. Рог. Угроза Фейна. О Свет, Эгвейн! Чтоб мне сгореть, чем же меня еще можно подгонять?»

– А что с тобой, Ранд ал’Тор? Как себя чувствуешь ты? Ты все еще сопротивляешься или уже сдался, уступил Колесу?

– Я отправляюсь с вами, чтобы отыскать Рог, – сказал он ей. – Более того между мной и любой Айз Седай ничего нет. Понимаете? Ничего!

Верин не сказала ни слова, и Ранд зашагал прочь от нее, но, когда повернулся, собираясь подниматься по лестнице, она по-прежнему стояла у двери и смотрела на него темными глазами – проницательными и задумчивыми.

Глава 34 Колесо плетет

Забрезжившее утро окрасило жемчужным отсветом небо, и Том Меррилин обнаружил, что устало тащится обратно в «Виноградную гроздь». Даже здесь, где таверны и залы увеселений встречались чуть ли не на каждом шагу, стояли те несколько кратких часов тишины, когда Слобода притихала, собираясь с силами для нового дня. Но в своем нынешнем настроении Том не заметил бы и пожара, пылающего на пустой улице.

Кое-кто из гостей Бартанеса настоял, чтобы менестрель продолжал выступление, и оно затянулось надолго – надолго после того, как разошлась бо́льшая часть приглашенных, после того как хозяин, лорд Бартанес, отправился почивать. Во всем был виноват сам Том, кого корить, как не себя! Сам Том отказался от чтения «Великой охоты за Рогом», вместо нее начав исполнять те сказания и песни, что рассказывал и пел в деревнях, вроде «Мары и трех глупых королей» и «Как Сюза приручила Джейина Далекоходившего», историй об Анла – мудрой Советчице. Так он хотел втайне посмеяться над их глупостью, не мечтая даже, чтобы они слушали, и тем более не думая пробудить в них интерес. Но они вдруг ни с того ни с сего заинтересовались. Они требовали еще такого же, но смеялись не в тех местах и не над тем. И над ним они тоже смеялись, явно полагая, что он не заметит или же что полный кошель, сунутый ему в карман, исцелит его раны. Его так и подмывало выбросить кошель, и по дороге он уже дважды едва так не поступил.

Для такого настроения тяжелый кошель, жгущий карман, и уязвленная гордость были не единственной причиной, даже и не презрение знати. Они расспрашивали его о Ранде, нисколько не утруждая себя вежливостью с простым менестрелем. Почему Ранд приехал в Кайриэн? Почему андорский лорд отвел его, менестреля, в сторону? Слишком много вопросов. Том не чувствовал уверенности, что его ответы оказались достаточно удачными. Для Великой игры его рефлексы немного проржавели.

Прежде чем направиться в «Виноградную гроздь», Том сделал крюк в «Великое Древо»; в Кайриэне нетрудно узнать, кто где остановился, если вложить в ладонь-другую серебро. Он до сих пор не понимал, что же намеревался сказать. А Ранд со своими друзьями уехал, и Айз Седай тоже. Это известие оставило в душе Тома ощущение чего-то незаконченного. «Парень теперь сам себе голова. Чтоб мне сгореть, но я во всем этом не участвую».

Широким шагом Том миновал общую залу, пустую, что бывало редко, и начал подниматься по лестнице, перескакивая через две ступеньки зараз. По крайней мере пытался; правая нога не сгибалась как следует, и он едва не упал. Ворча себе под нос, оставшиеся ступеньки Том преодолел гораздо медленнее и дверь в свою комнату открыл тихонько, чтобы не разбудить Дену.