Великая охота

Общий зал был ярко освещен, на полу – опилки, в дальнем конце музыкант негромко наигрывал на двенадцатиструнном биттерне какую-то печальную мелодию Морского народа. В зале было спокойно, у себя в заведении Ниеда не допускала никаких беспорядков, а ее племянник Били, дюжий молодец, запросто, одной левой, мог выкинуть за дверь любого бузотера. Моряки, рабочие с доков и со складов заходили в «Барсук» выпить, может, немного поговорить, сыграть партию-другую в камни или в дартс. Сейчас зал был наполовину пуст; даже любителей спокойно провести время затянуло во всеохватное карнавальное веселье. Посетители беседовали вполголоса, но чуткий слух Домона уловил упоминания и об Охоте, и о Лжедраконе, которого захватили мурандийцы, и о том, за которым по всему Хаддонскому Сумрачью гонялись тайренцы. В последнем, казалось, проскользнул вопрос: что предпочтительнее, мертвый Лжедракон или мертвые тайренцы?

Домон скривился. «Лжедракон! Направь меня удача, да в эти дни безопасного места нет». Вообще говоря, Лжедраконы его заботили не больше, чем Охота.

Дородная хозяйка, с уложенными на затылке волосами, протирала кружку, не забывая при этом приглядывать острым взором за заведением. Своего занятия она не прерывала, даже не посмотрела на вошедшего Домона, но ее левое веко опустилось, и она глазами указала на троицу за столом в углу. Даже для «Барсука» они были слишком тихими, почти угрюмыми, а своими смахивающими на колокола бархатными шляпами и темными кафтанами, вышитыми на груди серебристыми, алыми и золотыми полосами, они выделялись среди прочих посетителей, одетых весьма просто.

Домон вздохнул и занял пустой столик в углу. «Теперь кайриэнцы, надо же!» Девушка принесла ему кружку бурого эля, и шкипер сделал большой глоток. Когда Домон опустил кружку, трое мужчин в полосатых кафтанах уже стояли перед столиком. Незаметным жестом он дал Ниеде понять, что пока в услугах Били не нуждается.

– Капитан Домон? – Все трое ничем особенно друг от друга не отличались, но было что-то такое в облике говорящего, из-за чего Домон сразу признал в нем старшего. На первый взгляд вооружены незнакомцы не были; правда, несмотря на изящные одежды, вид у них был такой, как будто оружие им не очень-то и надобно. С их заурядных лиц жестко смотрели суровые глаза. – Байл Домон, капитан «Ветки»?

Домон коротко кивнул, и эти трое, не дожидаясь приглашения, уселись за столик. Говорить продолжал тот же самый; другие двое лишь наблюдали, почти не моргая. Гвардейцы, подумал Домон, как бы они ни принаряжались. Кто он такой, чтобы к нему в сопровождающие дали пару гвардейцев?

– Капитан Домон, у нас есть человек, которого нужно доставить из Майена в Иллиан…

– «Ветка» – речное судно, – прервал его Домон. – С малой осадкой, киля для глубокой воды у нее нет. – Это было не вполне правдой, но для сухопутной крысы достаточно. «По меньшей мере что-то новенькое, не Тир опять. Они становятся умнее».

Кайриэнца с виду ничуть не смутило, что его перебили.

– Мы слышали, вы забросили речную торговлю.

– Может, и так, а может, и нет. Я еще не решил. – Вообще-то, решение его было твердым. Обратно в Пограничные земли он не пойдет, даже за все тайренские суда, доверху загруженные шелком. Такого рейса салдэйские меха и ледяной перец не стоят, а со Лжедраконом, который, как он слышал, появился в тех краях, лучше ничего общего не иметь. Домон тем не менее терялся в догадках, как кто-то пронюхал о его решении. Другим откуда-то тоже известно, а он ведь ни с кем об этом не говорил.

– До Майена вы легко доплывете вдоль берега. Наверняка, капитан, вам захочется отплыть в малый каботаж за тысячу золотых марок.

Невольно Домон выпучил глаза. В четыре раза больше последнего предложения – от такого у любого челюсть отвалится.

– И кого же за такие деньги я, по-вашему, должен буду перевезти? Саму Первую Майена? Неужели Тир наконец-то вытурил ее совсем?

– Не нужно имен, капитан. – Человек положил на стол объемистый кожаный мешок и запечатанный пергамент. В мешке глухо и тяжело звякнуло, когда он толкнул его и пергамент через стол. На большом красном сургучном кружке, скрепляющем сложенный пергамент, отчетливо виднелось многолучевое восходящее солнце Кайриэна. – Две сотни – весомый аванс. За тысячу марок, по-моему, никаких имен не нужно. Вручите это с неповрежденной печатью в Майене капитану порта, и он передаст вам еще три сотни и пассажира. Когда этот пассажир высадится здесь на берег, я лично отсчитаю вам оставшееся. При условии, что вы не станете прилагать усилий раскрыть инкогнито данной особы.