Великая охота

– Он нашли меня, – обессиленно сказал он. Зера отвела взгляд от его лица и увидела тела двух мужчин. Торопливо она переступила порог и захлопнула за собой дверь.

– Вот это худо. Том. Тебе нужно уходить из Кайриэна. – Ее взор упал на кровать, и дыхание у нее оборвалось. – О нет! Нет! О Том, бедный ты мой!

– Пока я не могу уйти, Зера. – Том помедлил, потом нежно набросил одеяло на Дену, прикрыв ей лицо. – Сначала мне нужно убить одного человека.

Хозяйка гостиницы вздрогнула и оторвала взгляд от кровати. В голосе отчетливо слышалось придыхание:

– Если ты имеешь в виду Бартанеса, то ты опоздал. Об этом уже всяк судачит. Он мертв. Этим утром слуги нашли его в опочивальне разорванным на части. Узнать его они сумели только по голове, насаженной на крюк над камином. – Она положила ладонь Тому на руку. – Том, тебе не скрыть того, что прошлым вечером ты был там, не скрыть этого от того, кто захочет узнать. Прибавь к сему этих двух, и в Кайриэне не найдется и одного, кто поверит, что ты тут ни при чем.

В последних словах Зеры проскользнула легкая вопросительная нотка, будто она тоже сомневалась.

– Наверное, это неважно, – вяло заметил Том. Он не мог отвести взора от укрытой одеялом фигурки на кровати. – Скорей всего, я вернусь обратно в Андор. В Кэймлин. Зера сжала его плечо, развернула прочь от кровати:

– Вы, мужики, – вздохнула она, – вечно думаете либо сердцем, либо мускулами, и никогда – головой. Для тебя Кэймлин ничем не лучше Кайриэна. Там или тут ты либо мертвец, либо в тюрьме. По-твоему, она хотела бы такого? Если хочешь уважить ее память, оставайся живым.

– Ты позаботишься о… – Выговорить он не сумел. Стареешь, подумал Том. Чувствительным становишься. Он вытащил из кармана тяжелый кошель, сунул Зере в руку и сжал ее ладони.

– Этого должно хватить на… на все. И пригодится, когда начнут обо мне расспрашивать.

– Я все сделаю, – мягко ответила ему Зера. – Тебе нужно идти. Том. Не медли.

Он нехотя кивнул и медленно начал укладывать в пару седельных сум немногие вещи. Пока менестрель занимался сборами, Зера впервые поближе разглядела толстяка, отчасти разлегшегося в шкафу, и громко вздохнула. Том вопросительно взглянул на нее; сколько он знал Зеру, при виде крови она никогда не падала в обморок.

– Том, это не люди Бартанеса. По крайней мере не этот. – Она кивком указала на толстяка. – Ни для кого в Кайриэне не тайна, что вот он работает на Дом Райатин. На Галдриана.

– Галдриан, – отстраненно вымолвил Том. Во что же втянул меня проклятый пастух? Во что втянули нас обоих Айз Седай? Но, значит, ее убили люди Галдриана.

Должно быть, что-то из его мыслей отразилось и на лице Тома. Зера резко сказала:

– Дене нужно, чтобы ты был жив, дурень ты этакий! Вздумаешь убить короля – и ты мертвец, прежде чем окажешься от него в сотне шагов, если повезет добраться так близко! От городских стен накатил рев, будто орала половина Кайриэна. Сдвинув брови. Том всмотрелся в окошко. За кромкой серых стен, высящихся над крышами Слободы, в небо поднимался толстый столб дыма. Далеко за стенами. Рядом с первой черной колонной несколько серых жгутов быстро вырастали в другую, и чуть подальше появилось еще больше дымовых завитков. Прикинув расстояние. Том глубоко вздохнул:

– Пожалуй, тебе самой тоже лучше подумать о том, чтобы уйти. Похоже, кто-то поджигает амбары с зерном.

– Я пережила в этом городе не один бунт. Давай, Том, пора уходить.

Бросив последний взгляд на укрытое тело Дены, менестрель подхватил вещи, но, когда он сделал шаг к дверям, вновь заговорила Зера:

– В твоих глазах. Том Меррилин, опасный огонек. Представь себе, здесь сидит Дена, живая и невредимая. Подумай, что бы она сказала. Отпустила бы она тебя, чтобы ты дал себя убить без всякого толку?

– Я – всего-навсего старый менестрель, – отозвался он от двери. И Ранд ал'Тор всего-навсего пастух, но мы оба делаем то, что должны. – Для кого бы я мог быть опасен?

Том затворил дверь, которая скрыла женщину, скрыла Дену, и на лице его появилась безрадостная усмешка, больше похожая на волчий оскал. Нога болела, но он не чувствовал боли, полный решимости торопливо спускаясь по лестнице и выходя из гостиницы.

На вершине холма, господствовавшего над Фалме, в одной из немногочисленных рощиц, уцелевших на всхолмье вокруг города, Падан Фейн рывком поводьев остановил свою лошадь. Вьючная лошадь с драгоценным грузом ударила его по ноге, и он не глядя пнул ее в ребра; животное фыркнуло и отпрянуло на всю длину повода, который он привязал к своему седлу. Свою лошадь та женщина отдавать желала не больше, чем любой из последовавших за Фейном Приспешников Тьмы хотел остаться в холмах наедине с троллоками, без оберегающего присутствия Фейна. Обе задачки он решил с легкостью. Мясо в троллочьем котле необязательно должно быть кониной. Товарищи женщины и без того были потрясены дорогой по Путям, к Путевым Вратам в давным-давно заброшенном стеддинге на Мысе Томан, и лицезрение того, как троллоки стряпают свой обед, сделало уцелевших Друзей Темного чрезвычайно сговорчивыми и послушными.