Великая охота

– Наверно, я могу и тебе сказать. Он даже не заметил, что с Эльз творится. Он спросил у нее, не знает ли она, не собираешься ли ты после ужина, раз уж сегодня свободный день, погулять в Южном Саду. Мне ее даже жалко стало.

– Бедненькая Эльз, – проворчала Эгвейн, и шарики света над ее руками задвигались поживее. Мин рассмеялась.

С грохотом отворилась дверь, потянуло сквозняком. Эгвейн ойкнула и погасила шарики, прежде чем разглядела, что то была всего лишь Илэйн.

Золотоволосая Дочь-Наследница Андора рывком захлопнула дверь и повесила плащ на колышек.

– Только что услышала, – сказала она. – Слухи оказались верными. Король Галдриан мертв. Что означает войну за престолонаследие.

Мин фыркнула:

– Гражданская война. Война за престолонаследие. Сколько глупых названий для одного и того же! Какая разница, раз мы не об этом говорим? Это всё мы знаем. Война в Кайриэне. Война на Мысе Томан. В Салдэйе уже могли поймать Лжедракона, но в Тире по-прежнему воюют. И все равно большая часть всего этого – слухи. Вчера я слышала, как одна из поварих говорит, что она слышала, будто Артур Ястребиное Крыло идет маршем на Танчико. Артур Ястребиное Крыло!

– Мне казалось, что тебе не хотелось об этом разговаривать, – заметила Эгвейн.

– Я видела Логайна, – сказала Илэйн. – Он сидел на скамейке во Внутреннем Дворе, плакал. Увидел меня и убежал. Мне его так жалко стало.

– Лучше пусть плачет он, чем все мы, Илэйн, – сказала Мин.

– Я знаю, кто он такой, – с прохладцей заметила Илэйн. – Или, вернее, кем он был. Но теперь-то он уже не тот, могу же я почувствовать к нему жалость?

Эгвейн привалилась спиной к стене. Ранд. Логайн всегда наводил ее на мысли о Ранде. Сны о нем, вроде тех, что ей снились на "Речной Королеве", ее больше не посещали, вот уже несколько месяцев. Анайя до сих пор заставляла девушку записывать все, что снилось, и Айз Седай проверяла сны девушки на знамения или на возможные связи с событиями, но о Ранде ничего не было, кроме снов, и это, как сказала Анайя, значит, что Эгвейн по нему скучает. Как ни странно, у нее было такое чувство, будто его больше нет, словно он пропал, не существует больше, исчез вместе с ее снами, через несколько недель после приезда Эгвейн в Белую Башню. А я сижу и раздумываю о том, как мило ходит Галад, с горечью подумала девушка. С Рандом все должно быть в порядке. Если бы его поймали и укротили, я бы что-то да услышала.

От этой мысли в сердце закрался холодок, что неизбежно случалось при мысли об укрощенном Ранде, Ранде, который плачет и хочет умереть – как Логайн.

Рядом с Эгвейн на кровать, подогнув под себя ноги, уселась Илэйн.

– Если ты, Эгвейн, втюрилась в Галада, то от меня сочувствия не дождешься. Я попрошу Найнив угостить тебя одной из тех ужасных смесей, о которых она все время твердит. – Она покосилась на Найнив, которая не заметила и того, как вошла Илэйн. – Что с ней такое? Только не говори мне, что и она вздыхает по Галаду!

– Я бы не стала ее трогать. – Мин нагнулась поближе к девушкам и понизила голос. – Та Принятая, Ирелла, – ну, кожа да кости, – заявила ей, будто она неуклюжая корова и у нее и половины Таланта нет, а Найнив съездила ей по уху.

Илэйн поморщилась.

– Вот именно, – проворчала Мин. – Ее моментально отвели в кабинет Шириам, и с тех пор она никак не смирится с этим.

Видимо, Мин не так тихо говорила, со стороны Найнив послышалось рычание. Внезапно дверь вновь резко распахнулась, в комнату ворвался порыв ветра. От него даже одеяла на кровати Эгвейн не шелохнулись, но Мин вместе с табуретом опрокинулась к стене. Тут же ветер стих, а Найнив застыла, будто громом пораженная.

Эгвейн кинулась к двери и выглянула. Полуденное солнце уничтожало последние следы грозы, отбушевавшей прошлой ночью. Все еще влажный балкон вокруг Двора Послушниц был пуст, все двери келий послушниц были закрыты. Те послушницы, которые, воспользовавшись нечасто выпадавшей роскошью свободного дня, не гуляли в садах, наверняка отсыпались. Происшедшего никто не видел. Эгвейн притворила дверь и вновь уселась на свое место возле Илэйн, Найнив тем временем помогла встать Мин.