Великая Охота

— Я не против, если мне покажут мою комнату. После всего мне что-то не очень хорошо. — Селин говорила осторожным тоном, будто прислушиваясь неуверенно к своему самочувствию, но голос, как и взгляд, был тверд и холоден, как всегда. — Долгая дорога, а тут еще этот огонь.

Хозяйка гостиницы засуетилась и заклохтала точно наседка.

— Конечно, конечно, миледи. У меня найдется прекрасная комната для вас и вашего лорда. Может, послать за Матушкой Каредвайн? У нее легкая рука и травы успокаивающие есть.

Голос Селин стал резче.

— Нет. И мне нужна комната для меня одной.

Миссис Мадвен бросила взгляд на Ранда, но в следующую секунду поклонилась и заботливо повела Селин к лестнице.

— Как вам будет угодно, миледи. Лидан, будь хорошей девочкой и быстренько принеси вещи леди. — Одна из служанок подбежала к Хурину и забрала седельные сумки Селин, и женщины исчезли наверху лестницы. Селин, одеревенев спиной, шла молча.

Калдеввин смотрел им вслед, потом, когда они скрылись с глаз, вновь встряхнулся. Он подождал, пока усядется Ранд, и только тогда придвинул к столу свой стул и сел сам.

— Простите меня, милорд Ранд, что я любовался вашей леди, но в ней вам действительно ниспослана Благодать. Простите, я не хотел никого обидеть.

— Ни в коей мере, — откликнулся Ранд. Он терялся в догадках: каждый ли мужчина, когда он смотрит на Селин, испытывает чувства, сходные с его чувствами? — Капитан, когда я подъезжал к деревне, то заметил огромную сферу. Как показалось, хрустальную. Что это такое?

Взгляд кайриэнца стал жестче.

— Это часть статуи, милорд Ранд, — медленно произнес он. Его взор метнулся к Лойалу; на мгновение показалось, что он задумался над чем-то совершенно для него новым.

— Статуи? Я разглядел руку и еще лицо. Должно быть, она громадна.

— Так и есть, милорд Ранд. И к тому же древняя. Мне говорили, из Эпохи Легенд.

Ранд ощутил холодок. Эпоха Легенд, когда Единую Силу использовали повсюду, если можно полагаться на те предания. Что же там произошло? Я же знаю, что-то там было.

— Эпоха Легенд, — произнес Лойал. — Да, скорей всего, именно так. С тех пор никто не свершал столь огромной работы. Немалых трудов стоило откопать ее, Капитан.

Хурин сидел безмолвно, словно он не только не слушал, а его вообще тут не было.

Калдеввин неохотно кивнул:

— За раскопом у меня в лагере пять сотен рабочих, и даже так мы ее расчистим не раньше конца лета. Эти люди — народ из Слободы. Заставить их копать — полдела, а вторая половина — удержать их подальше от деревни. Слободские не прочь выпить да побуянить, вы понимаете, а местный люд ведет тихую жизнь. — По тону капитана было нетрудно догадаться, что его симпатии — на стороне жителей деревни.

Ранд кивнул. Слободские, кем бы они ни были, его не интересовали.

— А что вы с ней будете делать?

Капитан замялся, но Ранд просто смотрел на него, пока тот не ответил:

— Галдриан самолично приказал доставить ее в столицу.

Лойал моргнул:

— Совсем немалая работа предстоит. Не понимаю, как нечто столь громадное можно перевезти так далеко.

— Приказ Его Величества, — резко отозвался Калдеввин. — Ее установят у города, как памятник величию Кайриэна и Дома Райатин. Не одним огир известно, как двигать камни. — Лойал смутился, а Капитан явно взял себя в руки. — Прошу прощения, друг огир. Я сказал второпях и был неучтив. — Голос у него и сейчас звучал отчасти резко. — Надолго вы в Тремонсин, милорд Ранд?

— Утром мы уедем, — ответил Ранд. — Мы направляемся в Кайриэн.

— Так сложилось, что завтра я отправляю часть своих людей в город. Я должен их сменять; они устают и тупеют, чрезмерно долго разглядывая людей, машущих кирками и лопатами. Вы не возражаете, если завтра они поедут вместе с вами? — Калдеввин задал вопрос, но так, словно положительный ответ на него был предопределен. На лестнице появилась миссис Мадвен, и он встал. — С вашего позволения, милорд Ранд. Утром я должен рано подняться. Значит, до утра. Да пребудет с вами Благодать.

Капитан поклонился Ранду, кивнул Лойалу и ушел. Когда за кайриэнцем затворилась дверь, хозяйка подошла к столу:

— Милорд, я устроила вашу леди. И приготовила хорошие комнаты для вас, и вашего человека, и для вас, друг огир. — Она помолчала, изучая взглядом Ранда. — Простите, милорд, если преступаю границы дозволенного, но думаю, я могу говорить прямо и свободно с лордом, позволяющим своему человеку высказываться без спросу. Если я ошибусь... ну, оскорбить я не хотела. Все двадцать три года мы с Барином Мадвеном, так сказать, друг с другом спорили, когда не целовались. Так что кое-какой опыт я имею. Вот сейчас вы думаете, что ваша леди видеть вас больше в жизни не хочет, а я вот думаю, что если попозже вы к ней в дверь постучитесь, то она вас непременно впустит. Улыбнитесь и скажите, что во всем ваша вина, а так оно или нет — какая разница!