Великая Охота

— Меня зовут Илэйн, — сказала девушка и склонила голову набок, разглядывая Эгвейн. — А ты — Эгвейн. Из Эмондова Луга, в Двуречье. — Она произнесла это со значением, но сразу же продолжила: — Новую послушницу на несколько дней всегда определяют к той, которая пробыла уже здесь какое-то время, чтобы новенькой помогли разобраться, что к чему. Садись, пожалуйста.

Эгвейн уселась на вторую скамью, напротив Илэйн.

— Я думала, Айз Седай начнут меня учить, раз я наконец стала послушницей. Но Педра разбудила меня за добрых два часа до рассвета и заставила подметать коридоры. Она говорит, что после обеда я должна помочь мыть тарелки.

Илэйн скривилась:

— Ненавижу мыть посуду. Никогда не приходилось... ну неважно. А обучение еще будет. Каждый день, начиная с сегодняшнего, в этот час, вообще-то говоря, будут занятия. От завтрака до Разгара, потом от обеда до Тройки. Если ты обучаешься быстрее или медленнее, чем прочие, с тобой будут дополнительно заниматься также от ужина до Полноты, но обычно это время отводится для поденной работы. — В голубых глазах Илэйн появилась задумчивость. — Это у тебя с рождения, да? — Эгвейн кивнула. — Да, кажется, я это чувствую. У меня тоже с рождения. Не расстраивайся, если не определила. Ты еще научишься чувствовать способность к этому у других женщин. У меня-то есть преимущество — я росла рядом с Айз Седай.

Эгвейн захотелось порасспросить об этом. Интересно, кто растет РЯДОМ с Айз Седай? Но Илэйн продолжала:

— И не огорчайся, если получаться будет не сразу. Я про Единую Силу. Даже наипростейшая вещь требует сколько-то времени. Терпение — добродетель и одновременно качество, которому должно учиться. — Она сморщила носик. — Шириам Седай вечно так говорит и делает все от нее зависящее, чтобы мы это обязательно выучили. Попробуй только бежать, когда она говорит идти: и глазом моргнуть не успеешь — очутишься у нее в кабинете.

— У меня было уже несколько уроков, — сказала Эгвейн, стараясь говорить скромно. Она открыла себя саидар — этот этап теперь давался легче — и почувствовала, как тело пропитывает тепло. Она решила попробовать самое большее, что умела и знала, как делать. Она вытянула руку, и над пальцами возникла сияющая сфера, чистый свет. Сфера дрожала — Эгвейн никак не удавалось удерживать ее устойчивой, — но она была.

Спокойным жестом Илэйн вытянула руку, и шар света появился над ее ладонью. Ее шар тоже мерцал.

Через миг вокруг Илэйн разлилось слабое свечение. Эгвейн удивленно раскрыла рот, и ее шар исчез.

Илэйн неожиданно захихикала, и свет пропал — сфера, и то окружавшее ее свечение.

— Ты увидела это вокруг меня? — возбужденно сказала она. — Вокруг тебя я видела. Шириам Седай говорила, что со временем и я увижу. Но это в первый раз! И у тебя тоже?

Эгвейн кивнула, засмеявшись вместе с девушкой.

— Ты мне нравишься, Илэйн. Думаю, мы подружимся.

— Я тоже так думаю, Эгвейн. Значит, ты — из Двуречья, из Эмондова Луга, так? А ты знаешь парня по имени Ранд ал'Тор?

— Я его знаю. — Вдруг Эгвейн вспомнила историю, которую рассказывал Ранд, историю, которой она не поверила, — о том, как он свалился со стены в сад и встретил... — Ты — Дочь-Наследница Андора, — выдохнула она.

— Да, — просто ответила Илэйн. — Если бы Шириам Седай услышала, что я об этом говорю, то не успела бы я и договорить, как она отвела бы меня к себе в кабинет.

— Все тут твердят о вызове в кабинет Шириам. Даже Принятые. Она так сурово и строго отчитывает? Мне она показалась очень доброй.

Илэйн замялась, но потом медленно, не глядя в глаза Эгвейн, сказала:

— На столе она держит ивовую розгу. Она говорит, что если ты не в состоянии следовать правилам по-культурному, то она научит тебя по-другому. Тут для послушниц так много правил, что волей-неволей какое-нибудь да нарушишь, — договорила она.

— Но это... это же ужас! Я не ребенок, да и ты тоже! И я не хочу, чтобы со мной обращались как с ребенком.

— Но мы — дети. Айз Седай, полноправные сестры, это — взрослые женщины. Принятые — молодые девушки, которые выросли настолько, чтобы им доверяли и не заглядывали то и дело им через плечо. А послушницы — дети, их нужно опекать, оберегать, за ними нужно ухаживать, вести по жизни и наказывать их, когда они делают что не следует. Вот так все объясняет Шириам Седай. Никто не будет наказывать тебя на уроке, пока ты не попытаешься сделать то, что тебе велели не делать. Иногда, правда, трудно удержаться; ты обнаружишь, что тебе хочется направлять, это будет для тебя все равно что дышать. Но если ты перебьешь слишком много тарелок из-за того, что замечтаешься за мойкой, если выкажешь неуважение или будешь невежлива с Принятой, или без разрешения покинешь Башню, или заговоришь с Айз Седай прежде, чем она заговорит с тобой, или... Единственное, что нужно делать, — стараться изо всех сил. Больше ничего делать нельзя.

— Похоже на то, будто они пытаются сделать так, чтобы нам захотелось уйти отсюда, — возразила Эгвейн.