Великая Охота

Он был солдат. Он был пастух. Он был нищий. И король. Он был фермер, менестрель, матрос, плотник. Он был рожден, жил и умер Айилом. Он умирал безумным, он умирал, сгнивая заживо, он умирал от хворобы, от несчастного случая, от старости. Его казнили, и толпы радостными воплями приветствовали его смерть. Он провозглашал себя Возрожденным Драконом и вздымал свой стяг к небесам; он бежал от Силы и прятался; он жил и умирал в неведении. Он не подпускал безумие и болезнь многие годы; он и двух зим не протягивал. Иногда приходила Морейн и забирала его из Двуречья, одного или с теми из друзей, кто пережил Ночь Зимы; иногда она не появлялась. Иногда за ним приходили другие Айз Седай. Иногда — из Красной Айя. Эгвейн выходила за него замуж; Эгвейн, с суровым лицом, в палантине Престола Амерлин, вела Айз Седай, которые укрощали его; Эгвейн, со слезами на глазах, вонзала кинжал ему в сердце, и, умирая, он благодарил ее. Он любил других женщин, женился на других женщинах. Илэйн, и Мин, и белокурая дочка фермера, которую он встретил по дороге в Кэймлин, и женщины, которых он никогда не видел, пока не прожил эти жизни. Сотню жизней. Больше. Так много, что он и сосчитать был их не в силах. И в конце каждой жизни, когда он лежал при смерти, когда испускал последний вздох, в ухо ему шептал голос: «Я опять победил, Льюс Тэрин».

Мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло.

Пустота исчезла, контакт с саидин оборвался, и Ранд тяжело упал, от удара о землю из груди вышибло бы дух, если б он уже не был наполовину оцепеневшим. Под щекой и под руками он ощутил шершавый камень. Было холодно.

Ранд увидел лежащую Верин, которая пыталась встать на четвереньки. Он услышал, как кого-то шумно рвет, и приподнял голову. Уно стоял на коленях, тыльной стороной ладони вытирая рот. Все покинули седла, а лошади стояли, судорожно подергиваясь, на напряженных ногах, дико вращая ошалелыми глазами. Ингтар, уставясь перед собой в никуда, держал обнаженный меч, так сильно стиснув рукоять, что клинок подрагивал. Широко разбросав ноги и руки, сидел Лойал, оглушенный и с вытаращенными глазами. Мэт свернулся клубком, обхватив голову руками, а Перрин вжал пальцы в свое лицо, словно хотел вырвать то, что видел, или же вырвать глаза, что видели это. Ни у кого из солдат вид не был лучше. Масима, не таясь, утирал струящиеся по лицу слезы, а Хурин затравленно озирался, будто высматривая, куда бежать.

— Что?.. — Ранд умолк, сглотнул. Он лежал на грубом выветренном валуне, наполовину ушедшем в грунт. — Что произошло?

— Выплеск Единой Силы. — Айз Седай, шатаясь, утвердилась на ногах и, вздрогнув, поглубже натянула на плечи плащ. — Так, словно нас насильно выталкивали... вынуждали... Он появился словно бы из ниоткуда. Ты должен научиться контролировать ее. Должен! Такое количество Силы может тебя сжечь дотла.

— Верин, я... Я жил... Я был... — Он сообразил вдруг, что камень под ним — округлый. Портальный Камень. Поспешно, весь дрожа, он рывком встал на ноги. — Верин, я жил и умирал, сколько раз, не знаю, очень много. И каждый раз было по-иному, но это был я. Это был я.

— Те Нити, что соединяют Миры-Что-Могли-Бы-Быть, протянуты теми, кто знал Числа Хаоса. — Верин содрогнулась; она, казалось, говорила самой себе. — Никогда о таком не слыхала, но нет причины, почему мы не могли бы родиться в тех мирах, и тем не менее прожитые нами жизни были бы другими жизнями. Ну разумеется. Различные жизни для тех различных вариантов событий, что могли бы произойти.

— Так это и случилось? Я... мы... видели, какими могли бы быть наши жизни? — «Я опять победил, Льюс Тэрин». Нет! Я — Ранд ал'Тор!

Верин встряхнулась и посмотрела на него:

— Тебя удивляет, что твоя жизнь могла пойти иначе, если бы ты принимал другие решения или же если с тобой случалось бы нечто другое? Хотя я никогда не думала, что я... Ладно. Самое важное, что мы тут. Пусть и не так, как мы надеялись.

— Где это — тут? — спросил он. Леса Стеддинга Тсофу исчезли, сменились холмами. Не очень далеко к западу вроде бы виднелись роща и несколько холмов. Когда в стеддинге они собрались вокруг Камня, был разгар дня, но здесь солнце в сером небе стояло низко, клонясь к закату. Горсточка деревьев поблизости раскинула голые ветви, а у немногих остались считанные листья, яркие от красного и желтого. С востока налетал порывистый холодный ветер, с шуршанием гоняя по земле опавшие листья.