Читаем Великая Октябрьская катастрофа 1917-1921 полностью

К 1915 году крестьянские кооперативы скупили большую часть помещичьих земель, и их число выросло с 1600 в 1902 году до 35 000 в 1915 году[4]. Проблема русского крестьянства была не в помещичьем землевладении, а в перенаселенности центральных губерний и относительно отсталом земледелии. С каждым переделом земли у крестьян становилось меньше земли на семью. Эту проблему можно было решать двояким путем – либо путем исхода излишней рабочей силы в города на работы, либо переселением в другие регионы страны. Столыпинская реформа работала. Нельзя сказать, что проблемы сельского хозяйства были неразрешимы. Правильная аграрная политика могла бы привести к тому, что крестьяне получили бы достаточно земли, научились бы вести сельское хозяйство современным способом, переселялись бы в Сибирь, на огромные неосвоенные территории, и могло все быть решено мирным путем без взрыва, который таки произошел.

В области интеллектуальных течений и политических предпочтений российское общество делилось, как и ранее, на два основных направления – западническое и славянофильское. Славянофильское направление было связано с идеей самобытности российского пути развития, с идеей православия, народности, почвенничества (по словам Достоевского). Такое мировоззрение опасалось тенденций упадка нравственности, как на Западе, упадка моральных ценностей, духа наживы и погони за прибылями. Вслед за Достоевским, Толстой призывал к опрощению, к жизни в деревне, к простым и чистым моральным ценностям русского народа. Консервативные славянофильские идеи стали весьма популярны в царствование Александра Третьего, что, в частности, выразилось во всплеске интереса к допетровской России, к ее образу жизни и даже архитектуре. Недаром Спас на Крови в Петербурге был построен на месте убийства террористами Александра Второго в стиле церкви Василия Блаженного.

Эта тенденция продолжилась и при Николае Втором. Он был истинно верующим и истинно православным царем. Николай очень любил Русь времен Алексея Михайловича. Ценностями Николая были православие, народность и самодержавие – три краеугольных камня славянофильства. Он верил в прямое общение со своим народом и рассматривал представительские учреждения как препятствие для его покровительственной заботы о своих подданных. Николай с подозрением относился к представительным институтам, так как считал, что парламент и партии на самом деле не представляли интересов народа, а лишь узурпировали возможность говорить от имени народа, не зная и не понимая его.

Консервативным славянофильским воззрениям противостояло западническое направление русской общественной мысли. Оно выражалось в стремлении к тому, что называлось прогрессом, то есть к модернизации. Это направление было представлено партией Конституционных демократов, или кадетов, как их называли. По социальному положению это были предприниматели, люди свободных профессий – адвокаты, врачи, преподаватели, то есть почти все образованное общество. Они стремились создать в России представительные учреждения, и кадеты сразу стали одной из главных партий в Государственной Думе, которую Николай согласился создать в 1905 году. Целью русских либералов было создать конституционную монархию, где власть царя была бы ограничена законами, четко определяющими полномочия и ответственность. Кадеты ориентировались на пример Западной Европы. Наиболее либеральные из них видели будущий политический строй России республикой по примеру Франции, более осторожные видели пример в конституционной монархии Великобритании или Германии. По отношению к императору кадеты занимали позицию лояльной оппозиции. Они видели свою цель в том, чтобы направлять царя, как они считали, по правильному курсу прогресса и демократизации.

Особое место в политической палитре России занимали социалисты-революционеры, оформившиеся в политическую партию из группировок Народников. С одной стороны, эсеры, так же как и славянофилы, не хотели, чтобы Россия пошла по пути развития Западной Европы. Они буквально боготворили русский народ – то есть крестьян, их быт, традиции, уклад жизни и крестьянскую общину. Движение «Хождение в народ», охватившее молодежь образованного общества в 1870–1880-х годах, имело своей целью нести доброе, вечное и прогрессивное в русский народ. Эти молодые люди понимали свою миссию как служение русскому народу. Тысячи и тысячи кинулись не делать деньги, не строить карьеру, а ехать в деревню, чтобы там стать учителями, агрономами, фельдшерами и врачами. Именно из этой сельской интеллигенции за два-три десятилетия сложилась сеть политических организаций, ставших основой партии социалистов-революционеров.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Признания египтолога. Утраченные библиотеки, исчезнувшие лабиринты и неожиданная правда под сводами пирамид в Саккаре
Признания египтолога. Утраченные библиотеки, исчезнувшие лабиринты и неожиданная правда под сводами пирамид в Саккаре

Знаменитый исследователь древних цивилизаций и самый известный в мире идеолог теории палеоконтакта, чьи книги переведены на 28 языков, рассказывает историю своего друга, египтолога Аделя, который оказался запертым на несколько дней в подземных помещениях ступенчатой пирамиды в Саккаре. Юноша пытался найти выход из-под земли, бродил по коридорам и камерам и видел «невозможные» вещи, о которых не знают даже профессиональные археологи, ведь история Египта, по словам Аделя, имеет две стороны: официальную и строго засекреченную, скрываемую от широкой общественности. Книга приоткрывает завесу над теми тайнами, с которыми Адель столкнулся в подземном лабиринте. Так, например, есть все основания полагать, что Великая пирамида Гизы была не чем иным, как гигантской библиотекой, созданной для людей будущего. Кто же на протяжении тысячелетий уничтожал хранившиеся в ней знания, ведь речь идет о миллионах книг? Фон Дэникен утверждает, что, будь у нас в распоряжении хотя бы одна тысячная из написанного людьми в древности, мы бы полностью изменили свое представление о прошлом человечества.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Эрих фон Дэникен

Исторические приключения / Научно-популярная литература / Образование и наука
Мозг: прошлое и будущее. Что делает нас теми, кто мы есть
Мозг: прошлое и будущее. Что делает нас теми, кто мы есть

Wall Street Journal назвал эту книгу одной из пяти научных работ, обязательных к прочтению. Ученые, преподаватели, исследователи и читатели говорят о ней как о революционной, переворачивающей представления о мозге. В нашей культуре принято относиться к мозгу как к главному органу, который формирует нашу личность, отвечает за успехи и неудачи, за все, что мы делаем, и все, что с нами происходит. Мы приравниваем мозг к компьютеру, считая его «главным» в нашей жизни. Нейрофизиолог и биоинженер Алан Джасанов предлагает новый взгляд на роль мозга и рассказывает о том, какие именно факторы окружающей среды и процессы человеческого тела формируют личность и делают нас теми, кто мы есть.

Алан Джасанов

Обществознание, социология / Научно-популярная литература / Образование и наука