Великая Отечественная. Хотели ли русские войны?

Балканская кампания «смешала карты» Гитлера и привела к отсрочке нападения на СССР на целых пять недель (что, по мнению многих военных специалистов — и не только из числа «битых гитлеровских генералов», фатальным образом отразилось на итогах борьбы на Восточном фронте). Начинать же наступление во второй половине июля было бы для немцев полным безумием: даже при отсутствии всякого сопротивления со стороны Красной армии германской пехоте (а это четыре пятых армии вторжения) пришлось бы в таком случае брести к установленной в плане «Барбаросса» линии Архангельск — Астрахань по пояс в снегу.

Но, может быть, товарищ Сталин и его военачальники просто ошиблись? Ошиблись в оценке планов германского командования, поздно осознали, что Гитлер решил напасть на СССР уже в 1941 году, но затем, в конце мая спохватились и, понимая уже, что безнадежно опаздывают, попытались в экстренном порядке наверстать упущенное?

Нет, эта гипотеза абсолютно противоречит фактам. Не было никакого «экстренного порядка». Все делалось точно наоборот. Стратегическое развертывание РККА происходило в самые растянутые во времени сроки, без объявления открытой мобилизации (она была объявлена с 23 июня — на день позже фактического начала военных действий — ситуация совершенно фантастическая). Войска приграничных округов выдвигались на запад короткими ночными переходами, по лесам и болотам, с соблюдением строжайших мер маскировки. Армии второго стратегического эшелона перевозились из глубины страны к рубежу рек Западная Двина и Днепр при сохранении режима работы железных дорог по мирному времени.

Последнее обстоятельство заслуживает особого внимания. Для многомиллионных армий первой половины XX века железные дороги, поезда и паровозы стали важнейшим «родом войск», во многом предопределявшим исход главных сражений двух мировых войн. Так, на этапе стратегического развертывания вермахта по плану «Барбаросса» немецкие железные дороги перешли на график максимальных военных перевозок с 23 мая 1941 года. Режим военных перевозок в Европейской части СССР вводился (с 12 сентября 1939 года) даже на этапе стратегического развертывания Красной армии перед войной с полуразрушенной Польшей. Однако в июне 1941-го ничего подобного сделано не было!

Фактически в мае-июне 1941 года стратегическое развертывание Красной армии не форсировалась, а всемерно затягивалось. Так не бывает в ситуации запоздалой и спешной подготовки к отражению агрессии. Если у человека загорелся дом, то он бежит тушить его сломя голову, а не ползет к пожарищу по-пластунски темной ночью в маскхалате. Ночью и в маскхалате ползут с другой целью — когда хотят поджечь дом соседа.

5 мая 1941 года Сталин назначил себя председателем Совета народных комиссаров (СНК), то есть главой правительства СССР. Вряд ли надо объяснять, что и до 5 мая 1941 года товарищ Сталин обладал абсолютной полнотой власти. Разгром внутрипартийной оппозиции в конце 20-х годов, восстановление крепостного права в деревне (коллективизация и «раскулачивание»), Большой террор 1937–1938 годов — все эти великие, надолго (если не навсегда) определившие судьбу страны потрясения Сталин возглавил и осуществил, не испытывая нужды в формальном оформлении своего фактического статуса единоличного диктатора. И до 5 мая 1941 года товарищ Молотов, являясь номинальным председателем СНК, согласовывал любой свой шаг, любое решение правительства с волей Сталина.

«Взять на себя инициативу наступательных действий»

Что же изменилось в начале мая 41-го года? С точки зрения внутриполитической обстановки в СССР — ничего. Самоназначение Сталина имело смысл лишь в рамках гипотезы о том, что именно тогда, в начале мая 1941 года, он и принял пресловутое «Принципиальное Политическое Решение». В эпоху великих перемен, которые на этот раз предстояло осуществить в масштабах всей Европы, товарищ Сталин пожелал войти в роли законного главы правительства, встать «на один уровень» с президентом США, японским императором, монархом Соединенного Королевства.

10 мая 1941 года в Комитете обороны при СНК СССР был утвержден «Перечень вопросов, подлежащих рассмотрению на совещании» (кого с кем — не указано). Пункт 14 повестки дня звучит так: «О дополнительных сметах расходов на период мобилизации и первый месяц войны». 4 июня 1941 года нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов направляет заместителю председателя СНК (то есть заместителю Сталина) Н. А. Вознесенскому докладную записку № 1146. Гриф секретности документа: «Совершенно секретно, особой важности». И это действительно документ особой важности для историка — в нем рядом со словосочетанием «военное время» появляются абсолютно конкретные даты:

«Представляю при этом ведомость потребности наркомата ВМФ по минно-торпедному вооружению на военное время с 1.07.41 по 1.01.43. Прошу Ваших указаний об увеличении выделенных количеств минно-торпедного вооружения, учитывая, что потребность в них на 2-е полугодие 1941 в/г составляет 50 % от общей потребности на период до 1.01.43 г.».