Великая Отечественная на Черном море. часть 1

Быть может, к деятельности командира бригады Октябрьского не возможно было придраться? Было несомненное преимущество у комбрига Октябрьского перед коллегами – командирами бригад надводных кораблей и особенно подводных лодок – он действительно в исключительно короткий срок обеспечил создание и оборудование образцовой береговой базы и военного городка для катерников и их семей. В масштабах же флота именно срыв сроков строительства береговых баз и объектов звучал вторым или третьим пунктом в перечне обвинений ответственных военачальников. По самому определению не бывало на флоте командира бригады кораблей у кого не нашлось бы недостатков в работе. Если даже теоретически допустить такое небывалое явление, то в чем тогда причина ареста начальника политотдела бригады торпедных катеров? Что у них с комбригом была настолько разная сфера деятельности, что один оказался врагом народа, а другой – передовиком, достойным награждения орденом, повышения в звании и назначения на вышестоящую ответственную должность? Чушь собачья – они делали одно общее дело и должны были делить и ответственность, и награды. Кстати, начальник политотдела бригады торпедных катеров бригадный комиссар Малютин – член партии с апреля 1917 года, за участие в боях гражданской войны был награжден именным оружием. Да и орден Красной Звезды из рук Гамарника он получил в один день с Филиппом Сергеевичем.

Свою версию чудесного избавления Филиппа Сергеевича Октябрьского от кровожадных наркомов Смирнова и Фриновского я уже изложил. Если такое объяснение грешит субъективностью и натяжками, готов выслушать ваше мнение.

Потому как Филипп Сергеевич не только не был арестован, но, получив внеочередное высокое звание, ушел на повышение, стоило ли ожидать, что он вступится за арестованного начальника политотдела, или «замолвит» кровожадному еврею Фриновскому хоть слово в защиту арестованных молодых перспективных капитан-лейтенантов Довгая и Петрова…Такая постановка вопроса грешит не просто наивностью, но и явной глупостью.

Посмотрите на фотографию Филиппа Сергеевича, сделанную в 1938 году. Именно в этом году, а не в 1935-м как ошибочно указала Римма Филипповна. На груди у Октябрьского медаль «20 лет РККА», награждение которой состоялось не ранее весны-лета 1938 года.

О «…поразительной целеустремленности, настойчивости и скрытой мужской силы…», что вовремя разглядела в Филиппе Иванове его будущая жена, и о которых пишет его дочь. Мне, глядя на фотографию молодого комбрига Октябрьского, видится и многое другое. Не хотел бы я попасть в подчинение к начальнику с таким взглядом. Посмотрев в эти глаза, на эти плотно сжатые губы, мне стало понятнее многое из того, что в последствие явилось причиной конфликтов Филиппа Сергеевича с Николаем Герасимовичем Кузнецовым, с Львом Владимирским, с Сергеем Горшковым и что однажды переполнило чашу терпения у самого Сталина, – отличавшегося до жестокости жестким характером…

Волна первых арестов на ТОФе и на Амурской флотилии началась еще летом 1937 года. Тогда были арестованы командиры мониторов: Фоменко, Кузнецов, Лепин. В Зейском отряде кораблей были арестованы: Герасимов, Е.А. Гончаров, Синицын, Медовый, Бирин и др. Большинство из них было расстреляно.

На Амурской флотилии, как и на Тихоокеанском флоте, главным организатором репрессий в начале 1938 года стал Нарком ВМФ Петр Александрович Смирнов. В феврале 1938 года на общем собрании командного состава флотилии он сказал: «Вы не видите, среди вас сидят враги народа». По воспоминаниям офицеров флотилии: «…хотелось оглянуться, посмотреть на врагов, но рядом знакомые лица друзей и боевых товарищей, с которыми уже семь лет служишь на кораблях, охраняешь государственную границу страны. Хотя наше поколение и было воспитано на вере в Партию и в Сталина, но такое огульное обвинение привело всех присутствующих на собрании в шок и вызвало смятение в душах…».