Великая Отечественная на Черном море. часть 1

Остается только удивляться чем это Филипп Сергеевич сумел так очаровать Фриновского и Смирнова, опьяневших от запаха крови бесчисленных жертв и видевших практически в каждом военачальнике «врага народа»… А ведь было в послужном списке у Филиппа Сергеевича то, чем не могли похвалиться другие комбриги этим ополоумевшим живодерам – это «светлое комиссарское прошлое». Уже только это «роднило» молодого комбрига с тем же наркомом Петром Александровичем Смирновым, принявшим наркомовский пост после должности начальника ГлавПУпРА. Хотя, даже эта версия смотрится очень зыбко на фоне того, что с подачи тех же Фриновского и Петра Смирнова были арестованы многие флотские политработники вплоть до членов военных советов флотов… Не оставался в стороне от последних событий и заместитель наркома ВМФ Петр Иванович Смирнов-Светловский.

Чем больше приходится работать с материалами событий тех лет, вникать в суть репрессивной политики, в том числе со стороны руководства наркомата ВМФ, невольно возникает убеждение, что истинными врагами народа были те, кто искусственно раскручивал маховик репрессий, те кто, способствуя созданию атмосферы коллективного психоза, сами представляли смертельную угрозу для окружающих и всего государства…

Вглядитесь в их лица – Петр Смирнов-Светловский. Указывая свою национальность, поясняет – «родился в русской семье казака». А что в казачьих станицах бывали еще и не русские казаки? И тут же пишет, что отец у него врач, исключительно типичная профессия для русского казака… Да если бы он был из казачьей семьи, то, несмотря на учебу в политехническом институте, призвали бы его не на флот, а в казачьи части. Посмотрите на фотографию этого «русского казака», он более походит на родного брата Льва Бронштейна-Троцкого.

Взять того же Михаила Фриновского. Опять та же история: там, где следовало указать национальность, запись «родился в семье деревенского учителя». Но и этого показалось мало, поясняет: учился в духовном училище, как будто бы это что-то проясняет. В те времена в центральных российских губерниях, что ни еврей, то врач, либо юрист… В нашем нетипичном случае – сельский учитель. Поступив «добровольно» (?) вольноопределяющимся в кавалерийский полк, получив звание унтер-офицера, Фриновский дезертирует из полка, переходит на нелегальное положение и сотрудничает с анархистами. Ну, настоящий «русский» патриот… Из истории русской литературы начала 20-го века нам хорошо известен до боли знакомый сюжет – из вольноопределяющихся – в дезертиры, из дезертиров – в левые эсеры… Речь идет об Александре Гриневском, советскому читателю более известном под псевдонимом «Грин».

Примерно так же «вошел» в революцию и Петр Смирнов, пройдя славный путь от солдата запасного полка до начальника политуправления РККА, народного комиссара ВМФ и члена Советского правительства.

Что касается кадровой политики советского периода, не исключая пресловутой «ротации кадров» нынешнего смутного времени, чудес в этом процессе не бывало, и не бывает. В нашем же случае – в ходе массовой «чистки» военачальников ТОФа из шести комбригов корабельных соединений остался на свободе и сохранил должность только Филипп Октябрьский. Более того, буквально на гребне этой волны репрессий он назначается командующим Амурской флотилией и получает звание флагмана 2-го ранга. Здесь можно и к гадалке не ходить: кто-то из могущественных руководителей не только вывел его из-под удара, но и резко продвинул на вышестоящую должность. И судя по самому поверхностному анализу, на эту роль более других подходит заместитель наркома ВМФ Петр Смирнов-Светловский.