Великая Отечественная на Черном море. часть 1

Утром 6 ноября в Севастополе началась посадка на теплоход «Армения». Сначала судно стояло на внутреннем рейде, и погрузка шла с помощью рейдовых плавсредств. Но, поскольку предстояла погрузка несколько сотен раненых бойцов, а также медперсонала многочисленных медицинских учреждений и оборудования, судно пришвартовалось к причалу Корабельной бухты. Трудно сказать, была ли заранее запланирована посадка гражданского населения, но в этой ситуации полностью исключить посадку этой категории пассажиров было сложно. Для начала, на «Армению» был посажен персонал главного госпиталя Черноморского флота, затем – военно-морского госпиталя, развернутого на базе санатория «Максимова дача», санитарно-эпидемиологической лаборатории, 5-го медсанотряда, базовой флотской поликлиники и ряда гражданских лечебных учреждений. Причем, медики прибывали на судно вместе со своими семьями. В этой обстановке, должного контроля и учета гражданского населения, попавшего на судно, не было. О количестве людей, оказавшихся на судне, судить сложно. Специалисты, учитывая водоизмещение, габариты и особенности конструкции судна, считают, что, включая экипаж, на «Армении» было не более пяти с половиной – шести тысяч человек.

Казалось бы, организация всего процесса посадки должна была отработана до автоматизма. С начала войны рейсов судов, подобных этому, было уже далеко за сотню. Ситуация усугублялась тем, что накануне 4-5 ноября был бездарно потерян Дуванкойский узел обороны (о чем у нас будет отдельный разговор – Б.Н.), тяжелые бои шли в районе хутора Макензия и Черкез-Керменского узла обороны, немецкие разведывательные подразделения вышли в Мартынов овраг в полутора километрах от Северной бухты. Одновременно с этим подходящими с юга передовыми немецкими и румынскими частями был окончательно блокирован Севастополь, препятствуя выходу к городу частям Приморской армии…

Генерал Петров уже двое суток со своим штабом находился в Севастополе, координируя по радио (?) выход к Севастополю войск армии. Накануне командующий войсками Крыма вице-адмирал Левченко назначил генерал-майора Петрова командующим Севастопольским оборонительным районом. Оценив непростую ситуацию, тот решительно приступил к исправлению ошибок, что за 5 дней успели совершить Жуков, Моргунов и примкнувший к ним 3-го ноября Октябрьский.

Не согласовывая с Петровым своего «особого» взгляда на ситуацию, вечером 5 ноября Ф.С. Октябрьский доносил в Ставку: «…Положение Севастополя под угрозой захвата… Противник занял Дуванкой – наша первая линия обороны прорвана, идут бои, исключительно активно действует авиация…Севастополь пока обороняется только частями флота – гарнизона моряков… Севастополь до сих пор не получил никакой помощи армии… Резервов больше нет… Одна надежда, что через день-два подойдут армейские части… Исходя из данной обстановки, мною принято было решение, написано два донесения… я до сих пор не получил никаких руководящих указаний… Докладываю третий раз, прошу подтвердить, правильны ли проводимые мной мероприятия. Если вновь не будет ответа, буду считать свои действия правильными… Если позволит обстановка, довести дело эвакуации до конца, после выполнения намеченного плана ФКП флота будет переведен в Туапсе, оттуда будет осуществляться руководство флотом и боевыми действиями на Черноморском и Азовском театрах».

Обратите внимание на последние строки телеграммы, в разной интерпретации они повторятся еще несколько раз, при усложнении обстановки под Севастополем, и до боли знакомые мотивы прозвучат в последней телеграмме, отправленной Филиппом Сергеевичем 30 июня 1942 года. Ход мыслей Филиппа Сергеевича в Москве поняли правильно, – уже спустя два часа после получения телеграммы Октябрьского адмиралом Кузнецовым на КП флота пришел ответ: «Октябрьскому. Нарком приказал (в) связи (с) обстановкой Вам находиться в Севастополе. Алафузов».

Вот тебе, блин, и эвакуация в Туапсе… Разве тут до проблем с какой-то «Арменией»? Тем не менее, механизм эвакуации продолжал набирать обороты…