Великая Отечественная на Черном море. часть 2

Об этой ночной попытке прорваться к 35-й батарее написал в своем письме ее участник старшина 1-й статьи Смирнов из манипуляторного отряда № 1 Гидрографии ЧФ: «…У 18-й береговой батареи на мысе Фиолент к ночи этого дня скопилось множество бойцов и командиров из разных частей. Какой-то полковой комиссар (видимо, батальонный комиссар Смирнов – Б.Н.) организовал группу прорыва к 35-й береговой батарее. Бежали люди с винтовками без патронов молча, без «Ура». Немецкие прожектора освещают (танковые фары – Б.Н.). Вражеские автоматчики длинными трассирующими очередями вырывают целые куски прорывающихся» (В.И. Мищенко. Сборник воспоминаний участников обороны Севастополя. Фонд музея КЧФ. Д. НВМ. л. 607).

Понеся большие потери, остаткам полка пришлось отступить. Что случилось с командиром полка Рубцовым и его комиссаром Смирновым, которые шли вместе на прорыв, как видел Головко, он не знает. Остатки полка отступили назад к мысу Фиолент и Георгиевскому монастырю. Разбившись на мелкие группы, бойцы и командиры стали спускаться под более чем стометровые по высоте отвесные берега у мыса Фиолент и Георгиевского монастыря с тем, чтобы потом попытаться прорваться в горы.

Сам Головко в этом бою был ранен, но двигаться мог и вместе с раненым политруком Кравченко из полка пограничников спустились к морю у Георгиевского монастыря по единственной тропе. Потом к ним присоединился сержант Щербаков с автоматом, и они ночью попытались прорваться в сторону Балаклавы. Головко был контужен в перестрелке от разорвавшейся мины и попал в плен, из которого вскоре бежал, дошел до своих и воевал до окончания войны в 60-й инженерно-саперной Краснознаменной бригаде командиром радиовзвода.

Находясь уже под крутым берегом среди скал мыса Фиолент, тяжелораненый командир 456-го пограничного полна подполковник Г.А. Рубцов, чтобы не попасть в руки врага, застрелился. Об этом Маношину написал бывший радист-пограничник В. Володин. По информации, которой располагал Д. Пискунов, командир и комиссар погранполка во избежание плена – застрелились.

Оставшиеся бойцы и пограничники спустились под обрывы берега. В течение последующих дней разными группами они пытались прорваться в горы к партизанам, но большинство из них изможденных от обезвоживания и голода попадали в плен вражеским постам, стороживших берег. Последние группы пограничников, как рассказал старшина В. Осокин, укрывались под берегом в течение последующих двадцати дней. Немцы кричали сверху в мегафон: «Вас комиссары, политруки предали, оставили, а сами ушли!» Но мы говорили в ответ: «Врешь, гад, не сдадимся!». Так погиб один из самых стойких в Приморской армии героический полк пограничников.

А что же в эти часы происходило непосредственно в Севастополе?

Бывший начальник ОХРа бригады ОВРа Е. Евсевьев вспоминает: «В первой половине дня 1 июля с поста на Павловском мыску на водную станцию флота переправились три сигнальщика-краснофлотца из ОХРа и сообщили, что немцы уже заняли здание Учебного отряда. Это были моряки из героического отряда охраны водного района Главной базы флота, державшего до последней возможностим противодесантную оборону от Карантинной бухты, вдоль Приморского бульвара до Водной станции. Оружие – винтовка, штык и граната, а в Карантинной бухте под берегом наготове катер с пулеметом. И хотя краснофлотцев было немного, все они были в неотразимой готовности людей, сплотившихся воедино бороться в неравном бою с превосходящими силами врага, стоять насмерть и отдать свои жизни за победу».

О каком полноценном руководстве отходящими войсками со стороны Новикова может идти речь, если о смене командования СОР даже начальник Особого отдела 142-й Отдельной стрелковой бригады И.М. Харченко узнал после войны? О том, что командование армии оставило Севастополь, Харченко стало известно от офицера в морской форме, а о том, что генерал Новиков оставлен для организации дальнейшей обороны лично он и другие так и не узнали. Скученность большой массы людей в ожидании эвакуации, неопределенность ситуации создавали на батарее напряженную обстановку, которая еще более усилилась после эвакуации командования СОРа. В этих условиях перед помощником генерала Новикова по морской части капитаном 3 ранга Ильичевым стояла непростая, если не сказать большего, задача по организации эвакуации.

Сначала надо было весь начсостав записать в список распределения по кораблям, затем организовать порядок их выхода из батареи на берег и проход к рейдовому причалу, когда вокруг будут находиться массы людей. Затем организованно произвести посадку на сторожевые катера с последующей пересадкой на тральщики, которые до прибытия катеров должны лечь в дрейф поблизости от рейдового причала.

Капитан 3 ранга Ильичев, проявляя беспокойство по поводу предстоящей эвакуации, дал радиограмму начальнику штаба флота: «Елисееву. Знают ли сторожевые катера, куда подходить? Прошу дать указание сторожевым катерам, подлодкам и кораблям подходить только к пристани 35-й батареи.

2/У11-42 г. 11 час. 20 мин. Ильичев» (В.С. Гусев. Рукопись воспоминаний).