Великая Отечественная: Правда против мифов

За 872 дня блокады (в основном за её первую половину) в Ленинграде погибло 632 тыс. человек. Только 3% из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; остальные умерли от голода. Эти цифры были названы на Нюрнбергском процессе. Потом они уточнялись в официальных документах в сторону увеличения. В своих «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Жуков называет цифру 800 тыс. человек.

Исследователи считают её неточной, говорят о миллионе и более погибших.

Почему же в Ленинграде не вымерло всё население? Люди спасались как могли. Варили «студень» из столярного клея. Разрезали на куски и готовили «бульон» из кожаных сапог и туфель. Вываривали кожаные ремни и жевали их. Начались цинга и дистрофия — наладили производство пищевых дрожжей из древесины, витамина С из лапок хвои. По весне, когда появилась трава, искали лебеду и крапиву, но этих «деликатесов» было слишком мало, а голодных — слишком много. Другие травы желудок не принимал…

Ленинград не вымер и потому, что власти страны и города не потеряли контроля над ситуацией, делали всё возможное, чтобы доставлять продовольствие в сражающийся Ленинград. С боями и большими потерями, самолётами, по воде Ладожского озера на катерах, по льду — на санях и машинах через это озеро. А когда 18 января 1943 г. блокада (с пятой попытки!) была прорвана, голод в его крайних выражениях практически исчез…

И что ж, это даёт кому-то право сказать, что блокада Ленинграда — это миф?..

Сегодня чрезвычайно трудно, но всё-таки надо хотя бы частично воспроизвести духовную, психологическую и политическую атмосферу блокадного Ленинграда. Без всяких исследований можно утверждать: она была крайне сложной и противоречивой.

Из всего прочитанного мною о блокаде можно делать вывод: абсолютно доминирующей была уверенность жителей города, особенно в начале блокады, что немцы не войдут в Ленинград, а война будет недолгой и победной.

В отчёте городской эвакуационной комиссии от 26 апреля 1942 г. говорится, что первой и главной особенностью эвакуационного периода ещё задолго до блокады, в конце июня, в июле и первой половине августа 1941 г., было «нежелание жителей эвакуироваться из Ленинграда».

Но после того как немцы блокировали город, под прессом нагрянувших голода и холода, авиабомбёжек и обстрелов настроение населения стало изменяться в худшую сторону, хотя основная масса людей и в этой адской ситуации вела себя стоически, мужественно, геройски. В последние дни войны Геббельс говорил: «Ленинград не пал потому, что все его жители превратили в крепость каждый дом. И то, что смогли сделать жители Ленинграда, смогут сделать и берлинцы». Теперь мы знаем: немцы этого не смогли. Не хватило ни сил, ни духу, ни мужества, ни героизма.

Однако представлять мысли и поступки умиравших от голода, замерзавших ленинградцев в розовых красках было бы нечестно.

Теперь не секрет, что в блокированном Ленинграде возник новый вид преступлений — людоедство. Об этом мне, уже взрослому, рассказывала мама.

Однажды в мои руки попал журнал «Огонёк», где опубликованы выдержки из рукописного дневника, который вела в блокаде некая Клавдия Наумовна (фамилия неизвестна), работавшая врачом в одном из госпиталей. Дневник случайно нашли на свалке, куда его выбросили внуки во время ремонта бабушкиной квартиры.

22 февраля 1942 г. Клавдия Наумовна записала: «Патологоанатом профессор Д. говорит, что печень человека, умершего от истощения, очень невкусна, но, будучи смешанной с мозгами, она очень вкусна. Откуда он знает???

Он же утверждает, что случаи продажи человеческого мяса участились. Один его друг пригласил его на ужин, угостил на славу на второй день после смерти своей жены…»^{192}

Такие же факты я встретил в одной из книг, в которой блокадник вспоминал: «У меня жена жила на проспекте Майорова, так у них в квартире один предлагал котлеты в 1942 году. Откуда мясные котлеты? А он был людоед.

Его жена умерла, лежала завёрнутая несколько месяцев, а он с неё мясо срезал и котлеты делал»^{193} … 15 ноября мать убила полуторамесячную дочь, чтобы накормить других своих детей^{194}. Воистину: измученный голодом не ведает жалости…

Всё это — страшные, ужасные факты.