Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи

«Обед Победы» 24 мая собрал в Георгиевском зале Кремля весь цвет нашей победоносной армии. Сталин особенно пристально присматривался к тем, кому еще предстояло скрестить оружие с японским агрессором на Дальневосточном театре военных действий и окончательно завершить Великую Отечественную. Его зоркий глаз не упустил, пожалуй, никого из главных «действующих лиц». Всех их — прославленных генералов Белобородова, Данилова, Захватаева, Крылова, Кравченко, Лучинского, Людникова, Манагарова, Плиева, Чистякова, Терехина — проверили огнем Москва и Ленинград, Сталинград и Курск, сражения на Украине и в Белоруссии, в Восточной Пруссии, на Берлинском и Пражском направлениях. В тяжелых схватках с умелым и сильным врагом они с честью оправдали доверие Ставки и его личное доверие. И теперь боевые командармы работали не покладая рук, готовя войска к последним операциям на далеких пространствах Маньчжурии.

Когда «операторы» Генштаба уже по настоящему включились в практическую отработку плана Дальневосточной операции, маршал Василевский опять переключился на «неблагодарную работу» по ее обеспечению, в первую очередь, железнодорожными перевозками. Трудностей здесь хватало. Особенно узким местом оказались станции выгрузки: при перемещении почти миллиона человек и тысяч боевой техники все требовалось проводить скрытно. Вот почему он приказал часть войск, танков, артиллерии и тягачей, выгружать не на конечной станции, в Чойболсане, а на всех станциях от Читы до Крымской, и оттуда, своим ходом, доставлять в районы сосредоточения и развертывания.

Единственное, что по-настоящему интересовало американскую сторону из предстоящих на Дальнем Востоке событий, так это выполнение Советским Союзом обязательств по участию в войне с Японией. Прибытие в Москву личного представителя американского президента Гопкинса в середине последней декады мая и преследовало «скромную цель»— получить личные заверения председателя СНК Сталина о неизменности ялтинских соглашений по этому вопросу. После подписания акта о безоговорочной капитуляции Германии время вступления СССР в войну было не за горами.

Первая встреча Гопкинса с председателем Совнаркома 26 мая лишь обозначила круг проблем, которые он намеревался обсудить в Москве Их перечень получился более чем внушительный... Место третьей встречи «Большой тройки»; перспективы послевоенного сотрудничества Соединенных Штатов и Советского Союза; набивший уже оскомину «польский вопрос»; вопрос об учреждении Контрольной комиссии по Германии; вопросы, связанные с ведением войны против Японии; отношение Америки и Советского Союза к Китаю. Личный представитель Трумэна особо подчеркнул, что военным властям Соединенных Штатов весьма важно знать в возможно скором времени приблизительный срок вступления Советского Союза в войну против японского агрессора.

В уважительной форме Сталин выразил согласие обсудить все обозначенные Гопкинсом вопросы. При этом он добавил, что стучится в дверь и вопрос о созыве международной конференции для Европы. Поэтому он хотел бы услышать от собеседника, что думают по этому поводу в руководящих кругах Америки. Хорошо бы быстрее договориться о сроке созыва такой конференции, ибо она потребует провести большую подготовительную работу. Версальская конференция была недостаточно хорошо подготовлена, и поэтому на ней были совершены роковые ошибки.

Встреча с личным представителем президента Трумэна была продолжена 28 мая. Гопкинсу не терпится выяснить главный вопрос, и он сразу же ставит его во главу угла:

— Генерал Маршалл и адмирал Кинг [20]считают, маршал Сталин, что им было бы полезно знать приблизительный срок выступления Советского Союза против Японии.

Для председателя Совнаркома этот вопрос не представляет трудности. Он совершенно определенно отвечает:

— В Крыму, господин Гопкинс, главы Советского и Американского правительств договорились, что советские войска должны быть готовы к этому выступлению через два-три месяца после капитуляции Германии. Капитуляция Германии произошла 8 мая, следовательно, советские войска будут находиться в полной готовности к 8 августу. Что касается конкретной даты выступления, то для того, чтобы ее определить, нужно заключить соглашение с китайцами, которое предусмотрено в документе, подписанном в Крыму [21]. Если китайцы не будут возражать против намеченного нами соглашения, то выступление может быть начато в августе. Сейчас уже происходит переброска наших войск на Дальний Восток. Гопкинс дипломатично уточняет:

— В соответствии с подписанным соглашением в Крыму, маршал Сталин, президент Трумэн не должен обращаться к китайцам по этому вопросу до тех пор, пока не получит на то согласия Советского правительства.

Председатель Совнаркома согласен с этим замечанием:

— Да, такое условие в подписанном документе присутствует, господин Гопкинс. Но теперь уже можно будет переговорить с китайцами в Москве или в Чунцине. Можно это сделать в Москве, когда к нам прибудет Сун Цзывень [22].

Представитель американского президента уверен: