Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи

В последние полтора года войны флот понёс большие потери в корабельном составе, восполнить которые уже не представлялось возможным. Вследствие жестокой блокады метрополии с моря и массированных бомбардировок с воздуха, осуществляемых флотом и авиацией Противника, прервалась работа судоверфей. Поэтому главные усилия военно-морского министерства и наличные материально-сырьевые ресурсы были направлены на массовое производство микролодок и катеров, управляемых смертниками. Уцелевший хорошо обученный и дисциплинированный корабельный состав флота планировалось использовать в операциях на суше, преимущественно при обороне собственно островов метрополии. Получалось солидное войско численностью свыше одного миллиона человек.

Не меньшие усилия в сравнении с флотом прилагались Ставкой и в решении авиационных проблем. Но и здесь, практически по тем же причинам, основное внимание уделялось подготовке смертников. Рост их численности вызывался острой нехваткой опытных боевых лётчиков. В результате массированных бомбардировок авиазаводов и резкого уменьшения импорта бокситов с начала сорок пятого начал снижаться выпуск боевых самолётов. Поэтому Ставка, во-первых, стремилась увеличить выпуск специальных типов штурмовиков и перестраивала имевшиеся транспортные, связные, разведывательные самолёты для смертников, во-вторых, развернула широкую пропагандистскую кампанию по привлечению молодёжи в ряды «камикадзе». Официально это вступление могло быть только добровольным, но с начала последнего года войны оно стало уже «добровольно-принудительным».

Для расширения аэродромной сети на островах собственно Японии и в сорок пятом продолжалось строительство свыше трёхсот двадцати взлётно-посадочных полос, девяносто пять из них — в глухих местах. По перспективному плану «Кэцу» создавались значительные запасы авиационного бензина для обеспечения воздушных операций при обороне метрополии.

К началу августа была практически завершена структурная реорганизация Военно-Воздушных сил в метрополии. Всемерно укреплялась Объединённая воздушная армия национальной обороны генерала Кавабэ. В конце мая в её состав вошла 6-я воздушная армия. Это позволило Ставке большую часть 5-й воздушной армии перебросить в Северный Китай и Корею, оперативно подчинив новую группировку командованию Квантунской армии. Лишь 1-я авиадивизия оставалась в составе 5-й воздушной армии в метрополии.

Для усиления противовоздушной обороны собственно Японии Ставка создала, в дополнение к имеющимся соединениям и частям, ещё 71-ю и 72-ю воздушные флотилии в составе соответственно 3-го и 5-го воздушных флотов. Кроме того, Генштаб сухопутной армии, по указанию Ставки, сформировал в июне — июле четыре дивизии зенитной артиллерии. К началу августа небо Японии охраняли более тысячи истребителей и три тысячи зенитных орудий, что было явно недостаточно. Массированные атаки авиации противника с каждым днём нарастали.

Утром 3 августа император позвонил Судзуки и предложил созвать заседание кабинета министров, чтобы рассмотреть возможность принятия Потсдамской декларации руководителей США, Великобритании и Китая. Премьер выполнил это пожелание Хирохито только на следующий день. Кабинет собрался. Министры находились во взвинченном состоянии, и удовлетворить пожелание императора оказалось делом проблематичным. Военная группа «министров-оборонцев» — адмиралы Ионаи и Тоёда, генерал Анами — решительно отметали капитуляцию страны в любой форме. Их девиз — «Бороться до конца» не претерпел никаких изменений. Военно-морской министр впервые в открытую озвучил свой «материковый вариант». Адмирал Ионаи заявил, что он готов лично возглавить всё наличные войска на материке и достойно защитить интересы Великой Империи от порабощения. Сил для достижения этой цели у неё вполне хватает. Премьер-министр Судзуки, хотя внешне и сохранял присутствие духа, находился в подавленном состоянии и закрыл заседание, не приняв никакого решения.

Во второй половине дня 5 августа американские самолёты вновь разбросали над крупнейшими городами метрополии десятки тысяч листовок с предупреждением населения о грядущих усиленных бомбардировках. Японцы к ним привыкли, и когда на следующий день в восемь пятнадцать утра над центром Хиросимы появились всего две «летающих крепости», никто из жителей не придал этому факту внимания. Население даже не стало укрываться в убежищах. Прогремел первый атомный смертоносный удар.

В тот же день японский посол в Москве Сато получил уведомление из наркомата иностранных дел СССР о том, что вечером 8 августа он будет принят лично наркомом Молотовым. Сато тотчас направил телеграмму в Токио, сообщив министру иностранных дел Того эту «весьма приятную и неожиданную новость».