Великая разруха. Воспоминания основателя партии кадетов. 1916–1926

Злополучный Новороссийск стал скрываться из вида, заволакиваясь дымкой; мы покидали русский материк на приморском бульваре. Эта современная часть города тянется вдоль моря и состоит из прекрасных вилл, большей частью караимов, – Хаджи, Крым, Стамболи и других. Здесь же большая дача, бывшая Суворина, с чудным садом у моря. Старая часть небольшого городка с пристанью и старой крепостью имеет прелесть старины и от сохранившихся остатков турецкого владычества. Попадаются в раскопках и предметы древнегреческой бывшей здесь колонии. Из дома-музея Айвазовского картины были убраны.

Для меня Феодосия, куда я попал впервые, связана с воспоминаниями детства, так как в нашем подмосковном имении в церкви похоронен В.М. Долгоруков-Крымский, покоривший восточную часть Крыма, и в зале дома висели два огромных плана-картины взятия им Феодосии и Керчи и турецкого флота. На дворе же стояли подаренные ему Екатериной II пушки с серебряными надписями, отбитые у турок в этих сражениях.

К западу от Феодосии начинаются скалистые годы Крымского хребта с чудными дачными местами – Коктебель, Судак и другими.

На вилле же Крыма поместилась с полковником во главе французская военная миссия, с очень милыми молодыми офицерами, с которыми я очень дружил. На соседней площадке ежедневно происходили оживленные футбольные состязания между французскими и английскими моряками.

Наступил апрель, все было в цвету. Я прожил в тихой Феодосии с комфортом и в полном отдыхе, что после Новороссийска и перед Севастополем было очень приятно и полезно.

Вблизи было маленькое кладбище при церкви под сенью кипарисов. На нем были свежие могилы молодых знакомых москвичей, чуть не мальчиков, гр. Пушкина и Тучкова, погибших в славных боях при защите Крыма от большевиков Слащевым. Тут же в тифозном госпитале Красного Креста лежал в бреду мой племянник, доброволец-солдат Ахтырского полка.

Деникин с остатками своего штаба занял гостиницу против вокзала. Он не выходил из нее. Он не захотел своей властью назначить себе преемника, а предоставил это сделать собравшимся в Севастополе высшим чинам командования, которые и выбрали главнокомандующим Врангеля, находившегося тогда в Константинополе и немедленно прибывшего в Севастополь. Деникин скромно, как всегда, почти незаметно сел на английский миноносец и уехал с начальником штаба генералом Романовским в Константинополь. При прощании многие из штабных плакали.

Так перевернулась страница и окончилась глава истории белой борьбы, и началась новая глава – врангелевский период.

Генерал Романовский, очень нелюбимый в армии, был убит в передней русского посольства в Константинополе. Странное явление: насколько главнокомандующие были любимы армией и пользовались огромным авторитетом, настолько же не любили их начальников штаба. С одной стороны – великий князь Николай Николаевич, Деникин, Врангель, с другой стороны – генералы Янушкевич, Романовский, Шатилов…

Сразу прибывшее в маленькую Феодосию большое количество войск из Новороссийска и все продолжавшие прибывать с черноморского побережья разрозненные части или, скорее, банды солдат оказали свое действие, и скоро началась нехватка провианта, а также начались грабежи и бесчинства. После новороссийского погрома солдаты прибывали в лохмотьях, без обозов, часто без оружия. Это было не войско, а военный сброд, который внушал опасение в настоящем и мало обещал хорошего в будущем.

Собралась городская дума для обсуждения положения дел. На это собрание был приглашен и я с некоторыми общественными деятелями. Было принято спроектированное мной обращение к генералу Врангелю, в котором изображалось угрожающее положение города и намечался ряд необходимых мероприятий.

В то же время с кавказского побережья начали прибывать кавалерийские солдаты, преимущественно казаки, не только с оружием, но даже и с лошадьми.

В скором времени продвижение воинских чинов в места формирования частей, как по железной дороге, так и по шоссе, урегулировалось и произошло, как я классифицирую, чудо № 1 генерала Врангеля – быстрое превращение деморализованных, разрозненных, неодетых и невооруженных банд в регулярное войско, о чем я буду говорить впоследствии.

Кроме думского заседания, был я еще на двух заседаниях маленькой местной кадетской группы; этим и ограничилась здесь моя общественная деятельность, и отдых мой был полный.