Великая русская революция, 1905-1922

Да, к 1920 году численность Красной армии была доведена до максимальной — 5 миллионов человек. Однако забывается, что в ходу был термин «боевой состав армии», то есть, собственно, вооруженный и участвующий в сражениях. А он… не превышал 600‑700 тысяч штыков и сабель[829]. Все остальные — это учебные, запасные, тыловые, штабные, строительные части, а также части Трудовой армии[830]. Причина банальна: «Производившегося <в Советской России> вооружения, обмундирования и снаряжения не хватало даже для возмещения обычных потерь»[831].

Существует широко распространенный стереотип об избытке в России оружия, накопленного еще в годы Первой мировой войны. Он попал даже в художественную литературу: «Эх, слишком много пуль запасено было в арсеналах на победный семнадцатый. Так много, что хватило и на девятнадцатый, и на двадцать первый».

Однако на практике белые широко снабжались вооружениями со стороны Антанты, а красные пытались выжать все, что возможно, из умирающей промышленности. В одном из документов Главкома в мае 1919 г. о катастрофической нехватке винтовок и патронов в действующей армии сказано: «Вопросы снабжения обстоят особенно остро с винтовками и патронами… Через два — три месяца при решительных действиях на фронтах в нашем распоряжении как в тылу, так и на фронтах может не оказаться ни одного патрона»[832].

Боевые действия даже в самые суровые годы Гражданской войны велись относительно малочисленными отрядами. Соотношение боевых войск белых и красных в разные годы было различным, от 1:2,1 в 1918 году в пользу белых до 1,6:1 в 1920 в пользу красных[833]. В целом, как мы видим, разница была невелика.

Отсюда и относительно небольшой уровень боевых безвозвратных потерь Красной армии за 1918‑20 годы: убито и умерло от ран 146 488 человек; попало в плен или пропало без вести — 162 029[834]. Итого боевых безвозвратных потерь за два с половиной года войны — 308 517 красноармейцев.

Учитывая соотношение противостоящих сил, можно предполагать, что порядок потерь у белых должен быть близким.

Для сравнения, во время гражданской войны в США северяне потеряли только убитыми и умершими от ран 275 тыс. человек, южане — 258 тыс. человек. Боевые потери в ходе гражданской войны в Испании, как считается, составили у республиканцев и их союзников — 320 тысяч погибшими, у националистов — 130 тысяч.

Даже абсолютные цифры если и отличаются в меньшую сторону, то никак не на порядки. Не говоря уже о пересчете «на территории» или в процентах от населения.

Перед нами критерий меры, оценки исключительности, уникальности в мировом масштабе событий Гражданской войны в России именно как боевых действий, вооруженного столкновения сторон.

Откуда же берутся чудовищные цифры в 8 и даже 13 миллионов общих потерь? Они не имеют практически никакого отношения к боевым действиям. В подавляющем большинстве случаев люди становились жертвами массовых эпидемий, охвативших Россию на фоне голода, разрухи и антисанитарии.

Общепринятой на сегодня считается цифра в 8 миллионов человек общих демографических потерь населения на фронтах и в тылу с 1918 по 1922 годы, включая потери воевавших сторон, жертв террора, голода и эпидемий[835]. Полных статистических данных об этом периоде нет, поэтому споры о точном числе жертв, видимо, закончатся еще не скоро.

Масштаб катастрофы позволяет оценить статистика по Красной армии:

Общее число людских потерь Красной Армии за 1918‑1922 гг.

Безвозвратных потерь (убито, пропало без вести, не вернулось из плена, погибло в результате происшествий, осуждено, покончило жизнь самоубийством, умерло от ран и болезней в лечебных учреждениях) — 980 741 человек (в том числе 180 тыс. погибших в войне с Польшей).

Санитарных потерь — 6 791 783;

Из них ранено, контужено, обожжено — 548 857;

Заболело — 6 242 926[836].