Великая Скифия

Фарзой спрыгнул с коня недалеко от шатра князя. В сопровождении Марсака и нескольких воинов подошел к княжескому походному жилью, только что поставленному. Поодаль разжигали костер, рядом свежевали туши баранов. Расторопные парни расседлывали коней. Они же показали прибывшему на князя Борака, что, наклонившись, рассматривал копыто у своего скакуна.

Услыхав о прибытии царского посланца, Борак быстро выпрямился и повернулся к нему.

Фарзой залюбовался стройной фигурой воеводы, обтянутой замшевым кафтаном. Широкие плечи и крутая грудь придавали агару вид гордый и величественный. Орлиные глаза смотрели прямо и смело, но без того выражения чванливого превосходства, которое Фарзой замечал у большинства князей царского племени.

«Князь у них хорош», – подумал Фарзой. Но тут же в голову пришла другая мысль. Представился этот человек рядом с прочими князьями из царского окружения, и показалось, что ему будет трудно найти свое место среди них. Похоже было, что агар знает себе цену и едва ли станет играть роль младшего брата среди таких, как Гориопиф или Мирак. Это предположение укрепилось в нем, когда они начали разговор.

– Почему, славный князь, – обратился к агару Фарзой, – ты гонцов впереди себя не выслал, не сообщил царю сильному, Палаку, что идешь поклониться ему и обнять ноги его?

– Считал, брат мой, что только равный равному может гонцов слать, а я к царю Палаку должен сам принести свою покорность!

– Почему же ты, столь мудрый, решил сначала лагерем стать, овец резать начал, коней расседлывать, а не явился к царю за день до подхода твоих караванов и не упал перед ним с просьбою принять твои роды и тебя под его высокую руку?.. Или не боишься разгневать царя Палака?

– Шел я по здешним степям наугад, никто не провел меня со стадами лучшей дорогой. Пришлось самому выбирать путь. Пастбища оказались выбитыми, скот мой перепал, истощал. Много раз ночами нападали грабители… Мог ли я покинуть своих людей в незнакомых местах? Сам посуди!.. При подъезде к Неаполю лошадь моя захромала, и мои гадатели сказали, что это плохой знак… Сейчас оседлают свежего коня, и я отправлюсь к царю Палаку с подарками и мольбой о вечном подданстве у него.

– Здоров ли ты и твоя семья?

– Спасибо, все здоровы. Только вот скот сильно отощал. Хочу просить царя Палака выделить нам выпасы… Агарские степи богаче таврических, но мы не жалеем о них. Рады, что прибыли в свою семью сколотскую, к нашему славному царю, тянемся к нему, как к отцу родному, и будем просить его ласки и правды. Готовы служить ему верой и правдой, биться за его дело с любым врагом, но и от него ждем справедливого устройства наших семей и скота. Ибо пришли мы не как побежденные, но как братья!

Видно было, что агарский князь сразу высказывает все, что его беспокоит. Фарзой в душе не одобрил этого. «Уж очень быстро хочет он ухватить быка за рога, – подумал он, – слишком прост и прям».

– Думаю, – ответил он, – что наш справедливый и великодушный царь Палак не откажет и вам в той заботе, которую он ежечасно проявляет ко всем сколотским родам. Таврида велика, всем найдется место для пастьбы скота.

– Спасибо за добрые слова, князь! – улыбнулся Борак и, протянув свои сильные руки, обнял царского посланца.

Они вошли в шатер в обнимку, где были встречены молодой статной женщиной с распущенными темными волосами и белым лицом. Она держала в руках чашу вина. С поклоном протянула гостю угощение. Тот принял посудину, выпил половину.

– Благодарю, – сказал он с чувством, обтирая губы шитым полотенцем.

– Не обижай, князь, хозяйку, – с улыбкой подсказал Борак, – поцелуй ее, так у нас, агаров, принято.

Женщина зарделась, принимая чашу обратно. Фарзой несмело обнял ее за мягкие плечи и поцеловал в губы. Они встретились глазами. «Какая хорошая жена у Борака», – заметил смущенный князь. Хозяйка обменялась с мужем быстрым взглядом и, сделав поклон, исчезла из шатра через малозаметную дверцу. Фарзой почувствовал кружение головы. Вино охмелило его. Встряхнув кудрями, обратился к агару. Тот широко улыбался, поглаживая пушистую бороду, в его глазах вспыхивали искры добродушного лукавства.

– Хорошее вино, – похвалил Фарзой.

– Вино не плохое, ты прав. Спасибо. Что же ты хозяйку опять обижаешь? Или у моей жены поцелуй не так крепок, как это вино?

– Прости, князь, не знаю ваших агарских обычаев. Хороша твоя жена, и поцелуй ее пьянит не меньше, чем заморское вино! Но не привык я, князь, чужих жен оценивать и хвалить. Пусть будет она для тебя лучше всех, а ты – для нее!

– Хорошо сказано! – совсем по-дружески рассмеялся Борак. – Уже твоих слов, князь, достаточно, чтобы я почувствовал себя в Тавриде дома, среди своих братьев.

Взяв в обе руки чашу, он единым духом допил вино.

Перед шатром выстроилась сотня агарских всадников, все на гнедых жеребцах, в остроконечных колпаках, с мечами, но без луков и копий.

Подвели пять коней под цветными кошмами.

– Не побрезгуй подарком, князь Фарзой! – поклонился с достоинством Борак. – Тебе, как посланнику царя, первый дружеский дар!