Великая Скифия

Полководец просиял от удовольствия. Ему показалось, что с его плеч свалился тяжелый груз. Зима пугала его бесхлебицей. От удачи Бабона при захвате Прекрасного порта зависело многое. Теперь половина забот была снята.

По всему дому прогремел густой бас Диофанта:

– Бритагор! Мазей! Эй, друзья!

Военачальники вбежали заспанные, с всклокоченными головами. Торопливо на ходу застегивали ремни. Мазей споткнулся о собственный меч и чуть не растянулся на полу.

– Что, стратег, тревога?

– Ха-ха-ха! – рассмеялся счастливым смехом понтиец. – Да, мои верные соратники, тревога, но не боевая, а веселая! Еще одна победа! Прекрасный порт в наших руках со всеми запасами хлеба! Боги еще не забыли нас!.. Дорилай!

– Я здесь, непобедимый!

– Бери четыреста воинов и немедля направляйся туда, в Прекрасный порт! Тебе я поручаю защиту порта и охрану хлебных запасов! Да поторопись, а то я боюсь, что молодчики Бабоновы завтра же начнут переправлять пшеницу в Херсонес! И тогда мы останемся на бобах! Херсонесцы не должны получить ни одного хойника хлеба иначе как из моих рук!.. Сразу по приезде готовь квартиры на тысячу пеших гоплитов, я пришлю их тебе для усиления на всю зиму!

– Слушаю и повинуюсь!

– Разве, о стратег, они будут зимовать там? – спросил удивленный Мазей.

– Да, да! Все мы будем зимовать в Керкинитиде и в Прекрасном порту! В Херсонесе нам делать нечего! В портах же – хлеб, рядом – села крестьян, а значит, скот и все, что нам нужно! Против нас – Неаполь! Мы будем держать его под прицелом наших лучников, и если захотим, то в любой день ударим по нему!

Бритагор в свою очередь удивленно поглядел на стратега.

«Уж не уговорил ли его старый «гриф» насчет зимнего похода?» – подумал он и не удержался от вопроса:

– Ты, кажется, сегодня ночью что-то решил, и в том числе зимний поход на Неаполь?

Диофант весело засмеялся и шутливо приложил палец к губам.

– Тсс… На этот вопрос я отвечу вам, но не сейчас.

Вскоре он имел беседу с Гориопифом глаз на глаз, причем держался милостиво с ним. Даже – впервые – разрешил ему сесть на кошму среди комнаты. Сам слушал и говорил, прохаживаясь из угла в угол.

Князь пропитым голосом сообщил, что лазутчики прибыли из Неаполя и привезли новость. Царь Тасий уезжает в свои земли, так как у реки Агар разгорается война с аланским царем Харадздом. Среди скифов царит уныние. Гололедица, самый страшный бич скотоводов, покрыла пастбища. Скот гибнет тысячами от бескормицы.

– Многие роды уже откочевали к боспорской границе. Там, говорят, пастбища сохранились, – добавил Гориопиф.

– Значит, – спросил Диофант, останавливаясь против скифа и проницательно смотря ему прямо в глаза, – Палак не сможет сейчас вновь выступить против нас?

– Сейчас? Выступить против тебя? – переспросил Гориопиф, хрипло смеясь. – Что ты, воевода! Палак сейчас продолжать войну не может. Ему не до того. Вернее, за ним никто не пойдет, кроме его собственной дружины, да и та может упереться, как норовистая лошадь.

– А весной?

– Весной, славный воевода, мы никогда не начинаем войн. Весною скот тощий, лошади еле на ногах стоят, да и сами сколоты в это время голодны и истощены. Вот когда зазеленеет трава, кобылы начнут жеребиться, появится молоко, кумыс, тогда сколоты начнут оживать, у них появится сила и удаль, но только для малых дел и для защиты от врага. Сами же они нападают и начинают большие войны осенью или в конце лета. Это самое хорошее время. Тогда кони как барсы, а люди горят задором!

– Какое же ты время считаешь лучшим для похода на Скифию?

– Ранней весной, по первой травке.

– Ага!.. А ну, иди к столу, выпьем вина!

Удивленный такой милостью, князь грузно поднялся с пола и подошел к столу. Диофант сам налил фиалы. Они выпили по три посудины, после чего вытерли рты и посмотрели один на другого. Гориопиф смутился под сверлящим взглядом греко-перса. Он понимал, что Диофант не совсем доверяет ему и в то же время имеет к нему какое-то важное дело. Но какое?.. Гориопиф готов был на любое, самое грязное, стремясь заслужить более почетное место около Диофанта. После первых слов понтийца скифу стало понятно, что стратег заинтересован судьбой Гедии и хочет поручить ему разузнать о ее местонахождении.

– У меня есть свой человек около Палака, – заявил он, – через него я смогу узнать, где находится жрица Девы.

– Этого мало. Нужно выкрасть девушку и доставить ее сюда. Сделаешь это – будешь тысячником, а когда войдем в Неаполь, то и кем-то побольше!

Волчьи глаза князя загорелись от такого намека. Жажда власти и великого почета комом подкатила к горлу. Стать на место Палака, хотя бы в качестве Митридатова наместника, – вот чего желал он и во имя чего перешел на сторону врага!..

Диофант видел волнение князя и сделал паузу, продолжая смотреть на него пристально.

– А не сделаешь, – медленно добавил он, помолчав с минуту, – так и останешься беглым князем!.. Подумай!..

– Думать-то мне нечего, – ответил скиф, мрачнея. – Дело трудное, но я попытаюсь.