Великая Скифия

– Куда? – с живостью спросил Бион, гремя железами. – Я никуда не пойду, Мата! Я херсонесит и готов принять смерть от руки своих сограждан и никогда не соглашусь быть беглецом в варварской стране, жить в изгнании и поклоняться чужим богам! Я не хочу, чтобы меня проклинали в херсонесских храмах!

– Гм… – неопределенно промычал Скимн, – пожалуй, и я скажу то же! Детей беглеца продают в рабство. А у меня их трое… Рабство хуже смерти. Спасибо, Мата, но я остаюсь и встречу смерть, как подобает доброму гражданину. Меня казнят, зато мои дети сохранят свободу, хотя и в великой бедности.

– Вы оба не поняли меня. Не к варварам вы побежите, а домой, в Херсонес. Там вы явитесь к Минию и Агеле и расскажете им обо всем, что здесь произошло. Этим вы сделаете большое и нужное дело. Какое? Об этом узнаете потом… Торопитесь, если не хотите оставить сиротами своих детей!

– Что ты говоришь, Мата! Ты предлагаешь нам бежать в Херсонес?

– Да, и немедленно! Через несколько минут здесь будут ваши убийцы! Говорите, согласны ли вы, или я покину вас! Глупому не впрок добрые советы!

– Как же мы сумеем добраться до Херсонеса? Мы погибнем в степи от голода и холода, или нас растерзают волки. А то и в степь не попадем – часовые у ворот задержат.

– Глупцы! Вы раздражаете меня своими словами! – Мата топнула ногой. – Я все предусмотрела. В трех шагах отсюда стоят оседланные лошади. В сумах есть продовольствие на два дня. На седлах вас ждут теплые плащи и оружие.

Откуда-то донеслись голоса людей. Они приближались, становились слышнее. Мата изменилась в лице. Дрожащими от волнения руками она торопливо отомкнула замки на оковах обоих мужей и сбросила с них колодки.

– Торопитесь! – шептала она, оглядываясь в страхе. – Если вы доберетесь до Херсонеса, вы спасены!

– Почему ты это утверждаешь?

– Там узнаете об этом.

Она схватила Скимна за руку и потащила прочь из подвала. Бион, хрустя занемевшими суставами, поспешил за ними, не успевая осмыслить совершившееся. Но он готов был довериться Мате, старшей жрице Девы, которая, видимо, знает, что делает.

Они покинули узилище и скрылись среди развалин домов в тот момент, когда разъяренные херсонесцы, потрясая копьями, показались в холодном тумане, упавшем на землю.

– Слушай, Скимн, – шептала Мата торопливо, – ты расскажешь демиургам, что Орик и Никерат не могут справиться с ратью, что они вместе со всеми воинами требуют у Диофанта похода на Неаполь, что Херемон, в безумии, решил отдать Диофанту свою дочь в жены, а с нею и все свое богатство, если понтиец выручит Гедию из плена!.. А потом ты пойдешь к моей рабыне Клео и покажешь ей вот эту дощечку. Она выдаст тебе две сотни серебром. А ты дашь ей расписку в том, что получил деньги за перстень и поставишь месяц и число, какое было в день экклезии… Если узнают, что ты дал мне перстень за назначение сына на должность соматофилака Девы, нам обоим не миновать рабского ярма! Это будет понято как заговор против Девы!.. Ты понимаешь, что я говорю?

– Понимаю, Мата!

– Если потребуют, ты покажешь им и серебро. А потом я верну тебе перстень, а ты мне серебро.

– Хорошо.

– Поклянись, что исполнишь все!

– Клянусь!

– Вот лошади! Садитесь и спешите в Херсонес!..

Глава третья. Перевоплощение богини

1

Становилось холоднее. С севера дул обжигающий ветер. Во дворце скифского царя стало также холодно и неуютно. Часть окон закрыли войлоками наглухо. В другие вставили рамы с бычьими пузырями вместо стекол. На женской половине с этой целью применялись прозрачные пластинки из распаренного рога и даже редкостные по тем временам шарики из финикийского стекла, вставленные в медные переплеты.

По улицам Неаполя гуляла метель, бежали струйки снега, за углами домов и в переулках быстро вырастали сугробы.

Войска двух царей возвратились с поля сражения без почета и славы. Их не встречали многолюдные толпы народа, не слышалось приветственных криков. Наоборот, что-то гнетущее нависло над городом, горожане боязливо прятались по домам, шептались, обсуждали слухи о поражении скифо-роксоланской рати.

Говорили, что Диофант движется с войсками прямо на Неаполь и не сегодня-завтра обложит город осадой. Поспешно запасались хлебом и крупами. Цены на рынке сразу выросли, базары опустели, подвоз продовольствия из окрестных селений прекратился, стало пусто и голодно…

По окрестностям рыскали роксоланские всадники, на дорогах начались грабежи, порядок в Палаковом царстве нарушился.