Великая Скифия

Лайонак вскочил на ноги, охваченный внезапно нахлынувшими мыслями. Торопливо затянул пояс и надел шапку. Не теряя времени, вышел во двор, где встретил Таная, осматривающего лошадей. Они отошли в сторону и после короткого разговора расстались. Боспорец вскочил на спину своего быстроногого Альбарана, еще раз обернулся с улыбкой, махнул рукавицей и поскакал в сторону Неаполя.

Танай проводил его долгим взглядом, в котором светилась надежда.

6

Среди белых просторов скифских степей скачут на быстрых конях трое всадников.

Их путь лежит на юго-запад, по направлению к Херсонесу Таврическому. Путники спешат, их остановки очень коротки. Да и незачем долго останавливаться. Кругом снег, пастбище покрыто ледяной корой гололедицы, и сколько бы ни били крепкими копытами ретивые кони, им не добыть из-под ледяного покрова ни одной травинки.

Кормят коней ячменем из переметных сум. Оттуда же достают куски смерзшегося сыра и темные лепешки. Жуют эту пищу всухую, прихватывая горстью немного снега, чтобы малость смочить тугую жвачку. Говорят мало.

Старший из спутников Костобок спешит выполнить приказ царицы и доставить к воротам Херсонеса молодую прекрасную жрицу херсонесской Девы Гедию. Девушка мужественно переносит почти непрерывное пребывание в седле и суровые ветры зимней степи.

Костобок недоволен, что ему в сопровожатые дали противного верзилу Напака, в прошлом младшего князя и зятя предателя Гориопифа, а сейчас воина царской дружины.

Напак насмешливо косится на Костобока и скачет всегда слева и сзади от него. В минуты недолгого отдыха он говорит ему:

– Царь Палак верит нам обоим. Но тебя он назначил старшим, хотя я – князь, а ты – беглый раб. Но я не в обиде, для меня выше всего царская воля!.. Со мною не бойся никого и ничего. Я работаю мечом лучше многих!..

Костобок с досадой слушает дребезжащий голосок Напака, и безотчетное чувство неприязни растет в нем с каждым шагом коня. Не удержавшись, бросает неосторожное замечание:

– А все-таки Марсак одолел тебя на секирах, хотя и старик!

Напак подавляет гримасу холодного бешенства и щурит зеленоватые глаза, в которых вспыхивает злоба. Он не может забыть того дня, когда на виду у всего народа его положил на землю старый дядька Фарзоя. До этого он считался самым могучим из богатырей не только среди своего рода, но и в кругу «вепрей». Напоминание о недавнем позоре будило обиду и жажду мщения.

Гедия наблюдала за своими спутниками. От нее не ускользнула их взаимная неприязнь. Ее пугали зловещие взгляды Напака, но она не понимала их значения и считала, что варвары по природе своей не способны к дружеским чувствам и всегда готовы к ссоре между собою.

Девушка была крепка телом, но длительная езда верхом на лошади вызывала чувство общей разбитости, на привалах она спешила прилечь на потник и закрыть глаза, чтобы собраться с силами.

Они миновали Хаб и Палакий и подъехали к отрогам таврских гор, где и решили заночевать, рассчитывая к полудню следующего дня быть у ворот Херсонеса.

Измученная Гедия не захотела даже съесть куска сыра. Она взяла лишь горсть снега и положила его в рот. Костобок заботливо уложил девушку на кошму и прикрыл своим плащом. Молодая жрица взглянула на него с благодарностью и мгновенно уснула крепким сном.

Рано утром она проснулась от не совсем любезных толчков, которыми будил ее Напак.

– Что? – спросила она, вздрагивая от холода. – Пора ехать? Я готова!

– Да, пора! Довольно спать!..

Жрица вскочила на ноги, оглянулась вокруг. Рядом стояли лошади, покрытые кудряшками инея, тлели угли костра. Костобока не было.

– Где же Костобок?

– Он вернулся в Неаполь, негодный проходимец! Всю ночь уговаривал меня продать тебя таврам, но я не согласился. Он рассердился на меня и умчался прочь. Ешь лепешку и едем к твоему отцу.

Тревога застучала в сердце девушки. Как мог умчаться Костобок в Неаполь, если его лошадь стояла здесь?.. Не смея задавать вопросов свирепому варвару, чувствуя, что стала его пленницей, она торопливо подтянула пояс и надела рукавицы, готовясь сесть в седло.

Уже сидя на лошади, вздрогнула от неожиданности. Ее взгляд упал на красное пятно на снегу, рядом с костром.

Напак не заметил этого. Он переложил вьюки на освободившегося коня, подтянул подпруги у своей лошади и вскочил в седло.

– Поехали! – пропел он своим женским голоском, так не соответствовавшим его массивной фигуре, и взмахнул нагайкой.

Они тронулись в путь, но не в направлении Херсонеса, а прямо на запад.

– Куда мы едем? – не удержалась Гедия.

– Не беспокойся, молодая красавица, тебя охраняет теперь не какой-нибудь беглый раб, а князь!.. Едем мы туда, куда надо!

– Но мы свернули с правильного пути.

– Правильный путь тот, который ведет тебя к свободе!.. Это подлый Костобок хотел продать тебя горцам!.. Но сильные друзья заботятся о твоей судьбе, это они послали меня спасти тебя. Клянусь Папаем!