Великая смута. Конец Империи

В ОДНОЙ ИЗ ЦЕНТРАЛЬНЫХ КОМНАТ СТОИТ БОЛЬШАЯ КРОВАТЬ, рис. 177. И тут экскурсовод неожиданно начал объяснять нам, что стоит она тут как бы «по ошибке». Оказывается, по мнению сегодняшних историков, предшествующие реставраторы XIX века «не поняли» сути Теремного дворца и зачем-то поставили сюда кровать. По словам экскурсовода, кровать сюда была поставлена, или восстановлена, археологом Рихтером. По мнению экскурсовода, Рихтер поступил неправильно, поскольку тут никакой царской опочивальни якобы никогда не было. Это было с нажимом повторено нам несколько раз. Возникло впечатление, что следы гаремного предназначения этой части дворца сохранились до сих пор, однако после неоднократных романовских реформ русской истории говорить о гареме в Московском Кремле было фактически запрещено. В результате о гареме в Кремле забыли. Но сегодня, время от времени, наталкиваясь на те или иные «следы гарема», в том числе и в старых описаниях, историки ощущают диссонанс между старыми фактами и тем, что написано в современных учебниках. И начинают объяснять посетителям «ошибки реставраторов XIX века».

Осматривая Теремной дворец Московского Кремля, мы обратили внимание на очень любопытный герб, помещенный, в числе прочих гербов, в росписи оконного проема, рис. 178. Слева от него — окно с цветными витражами. Герб расположен под гербом Смоленска. На рис. 178 мы видим двуглавого орла с КРАСНЫМ КРЕСТОМ на груди. Такой крест нам предлагают связывать исключительно с «западноевропейскими крестоносцами» якобы XI–XIV веков. Однако, как мы видим, эта символика присутствовала и на русских гербах. Весьма интересна надпись на гербе. Написано слово ГОДЫНСКОЙ. То есть Годынский. Но первая большая буква Г почему-то замазана белым, рис. 179. Получилось слово ОДЫНСКОЙ. Впрочем, даже надпись ГОДЫНСКОЙ странным образом сдвинута налево и написана поверх какой-то старой надписи, от которой практически никаких следов не осталось. Во всяком случае, мы не смогли ее прочесть.

Рис. 178. Герб в оконном проеме покоев четвертого этажа Теремного = Гаремного дворца в Кремле. Написано слово ГОДЫНСКОЙ. Первая буква Г почему-то ЗАМАЗАНА. Фотография сделана авторами в 2000 году.

Рис. 179. Увеличенный фрагмент предыдущей фотографии с надписью (Г)ОДЫНСКОЙ. Надпись явно сдвинута влево. Хорошо видно что ТУТ БЫЛО НАПИСАНО ЧТО-ТО ДРУГОЕ. Явственно проступают следы каких-то других букв. Фотография сделана авторами в 2000 году.

По-видимому, гаремы на Руси просуществовали вплоть до эпохи Петра I. То есть до XVIII века. Именно Петр I начал непримиримую борьбу с русскими гаремными обычаями. Немецкие историки конца XIX века сообщают следующее: «Петр вмешался даже в семейную и в общественную жизнь. ОН НЕ ДОПУСКАЛ ЖЕНСКИХ ТЕРЕМОВ И НЕ ТЕРПЕЛ ПРЕЖНЕГО ОБЫЧАЯ ЗАКРЫВАНИЯ ЖЕНСКИХ ЛИЦ. Он требовал, чтобы ЖЕНЩИНЫ НЕ ЖИЛИ БОЛЕЕ ВЗАПЕРТИ на манер азиатов, но чтобы они свободно ходили по-европейски» [336], т. 5, с. 569. Между прочим, отсюда мы узнаем, что в средневековой Руси-Орде женщины закрывали лицо, то есть носили что-то вроде паранджи.

Конечно, с точки зрения миллеровско-романовской версии русской истории существование женских гаремов на Руси выглядит дико. Нам об этом никогда не рассказывали. Однако, как мы видим, общность обычаев двух частей Великой = «Монгольской» Империи, то есть Руси-Орды и Турции-Атамании, проявлялась и в этом тоже.

9. «Половецкие бабы» как старые надгробные памятники наших предков в XIV–XVI веках

Историк Г. Федоров-Давыдов пишет: «Древние каменные, изваяния есть почти во всех краеведческих музеях нашего юга: в Ростове и Новочеркасске, Азове и Краснодаре, Ставрополе и городах Крыма. Их много. СОТНИ КАМЕННЫХ СТАТУЙ. Они не менее таинственны и не менее монументальны, чем загадочные идолы острова Пасхи… Исследователи спорили и СПОРЯТ ДО СИХ ПОР о том, кому принадлежали эти статуи НАШИХ степей, кто их поставил и с какой целью» [871], с. 74.

Оказывается, «стояли эти каменные идолы сначала на КУРГАНАХ и сопках, потом были перевезены на крестьянские межи и в помещичьи имения, а затем помещены в музеи, или поставлены на потеху… в провинциальных городских садах» [871], с. 74.