Великая стена

После того как поселения на Марсе и поясе астероидов пали жертвой феномена Объединенных, власти Коалиции поспешно собрали силы, чтобы предотвратить распространение эпидемии в своих владениях. Демаршисты, обитавшие на спутниках газовых гигантов, успели вовремя установить файерваны, и пострадало лишь незначительное количество их поселений. Они предпочли нейтралитет, а Коалиция попыталась сдержать распространение влияния Объединенных — некоторые употребляли слово «стерилизация». Через три года, после одной из самых кровопролитных битв за всю историю человечества, Объединенных оттеснили в разбросанные по всей системе убежища. И все это время, несмотря ни на что, они изображали какое-то невинное удивление при виде того, что остальные сопротивляются их идеям. Ведь в конце концов ни один из принятых в их среду не пожалел об этом. Скорее, наоборот. Немногочисленные пленные, которых Объединенные неохотно вернули в их прежнее состояние, всячески стремились снова соединиться с их сообществом. Некоторые даже предпочитали смерть жизни вне Всеобщего Просветления. Подобно послушникам, удостоившимся видений рая, они посвящали всю свою сознательную жизнь поискам нового шанса.

— Всеобщее Просветление притупляет в нас сознание индивидуальности, — объяснила Галиана. — Когда этот человек выбрал смерть, жертва не была для него в полном смысле слова жертвой. Он знал, что большая часть его сознания останется жить среди нас.

— Но это лишь один пример. А как насчет сотни жизней, которые вы погубили в попытках бежать? Мы знаем — мы считали тела.

— Недостающих солдат всегда можно клонировать. Клавэйн надеялся, что ему удалось скрыть отвращение.

В его окружении даже упоминание о клонировании считалось непростительным промахом, вызывающим в памяти всякие ужасы. Для Галианы клонирование стало бы лишь еще одной технологией, дополняющей ее арсенал.

— Но вы ведь не занимаетесь клонированием, верно? И теряете людей. Мы считали, что в этом гнезде вас должно быть девятьсот человек, но мы сильно переоценивали вашу численность, так?

— Пока что вы видели немного, — сказала Галиана.

— Да, но здесь пахнет запустением. Вы не сможете скрыть отсутствие людей, Галиана. Бьюсь об заклад, здесь осталось не более сотни жителей.

— Вы ошибаетесь, — возразила Галиана. — Мы владеем технологией клонирования, но мы пользовались ею совсем мало. Какой смысл? Мы не стремимся к генетическому единству, что бы там ни думали ваши пропагандисты. Поиски оптимума ведут лишь к минимизации. Мы уважаем собственные ошибки. Мы активно стремимся к постоянной неустойчивости.

— Ну хорошо. — Сейчас он меньше всего нуждался в образчике красноречия Объединенных. — Так где, черт побери, все?

Через несколько минут он получил если не полный, то частичный ответ. Добравшись до конца лабиринта коридоров, на значительной глубине под поверхностью Марса, Клавэйн и Галиана оказались в детской.

Детская потрясла Клавэйна тем, что совершенно не соответствовала его представлениям. Она не только была совершенно иной, чем думали там, на Деймосе, но противоречила всем его догадкам, основанным на знании жизни гнезда. Находясь на Деймосе, он предполагал, что в детской Объединенных действует лишь угрюмая медицинская целесообразность: сверкающие аппараты с младенцами, подключенными к некоему центральному устройству, словно чудовищно продуктивная кукольная фабрика. Оказавшись в гнезде, он пересмотрел свое мнение, исходя из сократившегося числа Объединенных. Если здесь и была детская, то явно не слишком продуктивная. Меньше детей — но по-прежнему картина огромных серых машин, купающихся в свете змееподобных ламп.

Но детская оказалась совсем иной.

Просторная комната, куда привела его Галиана, была почти болезненно яркой и веселой — детская фантазия, воплощенная в приятных формах и основных цветах. Стены и потолок представляли собой голографическое изображение неба: бесконечный голубой простор и груды снежно-белых облаков. Пол был сделан в виде волнистого ковра синтетической травы, с холмами и лугами. Здесь имелись и цветочные клумбы, и леса карликовых деревьев. Присутствовали и животные-роботы: сказочные птицы и кролики, слегка антропоморфные, чтобы обмануть Клавэйна. Они походили на зверей из детских книжек — большеглазые и счастливые. В траве валялись игрушки.

Здесь были дети. Примерно тридцать-сорок человек, в возрасте от нескольких месяцев до шести-семи стандартных лет. Некоторые копошились среди кроликов; другие дети, постарше, собирались около древесных пней, верхушки которых мигали быстро сменявшимися картинками, Освещая лица зрителей. Они разговаривали, смеялись или пели. Среди детей ползали на коленях взрослые Объединенные; Клавэйн насчитал их полдюжины. При взгляде на одежду детей, сделанную из окрашенных в кричащие цвета тканей с орнаментальными узорами, болели глаза. Взрослые двигались среди них, словно вороны. Но дети, казалось, чувствовали себя беззаботно в их обществе.

— Это не похоже на то, что вы ожидали, верно?