Великая стена

Оборонительные орудия уже вступили в бой, зафиксировав плазменные следы, расцветающие в небе, вращались, ища крошечные огненные искорки, рассчитывая индексы рефракции для лазеров и выплевывая в небо смерть. Невезучие корабли превращались в белые вспышки, режущие глаз, и рассыпались миллионами гаснущих искр. Дюжина — затем еще дюжина. Прежде чем орудия потеряли возможность ловить цели, они сбили примерно пятьдесят кораблей. Это было слишком мало. По разработкам атак Клавэйн помнил, что из этой волны после вхождения в атмосферу и обстрела Объединенных должны выжить по меньшей мере четыреста кораблей.

Что бы ни предпринимала Галиана, теперь это не имело значения.

Его снова поразил этот парадокс. Галиане были доступны те же соображения. Она с самого начала не могла не понимать, что ее провокации приведут к атаке, которую она никогда не сможет отразить.

К атаке, которая приведет к уничтожению гнезда.

Уцелевшие корабли теперь выравнивались, начиная длинные низкие виражи, неслись на гнездо со всех сторон. Солдаты, упакованные внутри, сейчас подвергались тяжелым перегрузкам… но они были к этому готовы: в их сердечно-сосудистую систему были встроены имплантаты единственного разрешенного Коалицией типа.

Первые корабли приблизились на сверхзвуковой скорости, описывая дуги. Повсюду черви пытались схватить их в воздухе, но роботы были слишком медлительными, чтобы поймать десантные корабли. Люди Галианы заняли позиции у пушек и изо всех сил старались отогнать врага. Клавэйн сжал ружье, но пока не стрелял. Лучше поберечь заряд до того момента, когда появится верная цель.

Первые корабли наверху сделали поворот на сто восемьдесят градусов, направив носы в самоубийственном броске прямо на гнездо. Затем они распались, и показались падающие пилоты в луковицеобразных скафандрах. Непосредственно перед падением вокруг каждого пилота возник черный баллон, поглощающий удар, и солдаты стали похожи на ягоды черники, катившиеся по гнезду; но баллоны спустились так же быстро, и пилоты уже стояли на земле. К этому моменту у каждого пилота — теперь они превратились в солдат — имелась прекрасная смоделированная компьютером карта всех уголков гнезда; позиции врага изображались в реальном времени по данным со спутников.

Клавэйн спрятался за купол, прежде чем ближайший солдат поймал его в прицел. Теперь начинался бой с огнестрельным оружием. Ему пришлось оставить это людям Галианы — они сражались как дьяволы. И они были организованы не хуже нападающих. Но их оружие и обмундирование просто не подходили для этого сражения. Камуфляж был по-настоящему эффективен против единичного врага или против массы врагов, движущихся в одном направлении. Но теперь, когда их окружали солдаты Коалиции, костюм Клавэйна буквально обезумел, пытаясь стать сразу нескольких цветов, словно хамелеон в комнате с зеркальными стенами.

Небо приобрело странный, темно-пурпурный цвет. Над гнездом распространялся фиолетовый туман. Галиана применила какой-то тип химической дымовой завесы, непроницаемый для инфракрасных и видимых лучей, решил Клавэйн. Она скроет гнездо от спутников-шпионов и, должно быть, прилипает только к вражескому камуфляжу. Этого Уоррен не предвидел. Галиана получила небольшое преимущество.

Из тумана выступил солдат, темное дуло ружья было направлено на Клавэйна. Его камуфляжный костюм покрывали круглые ярко-лиловые пятна, мешавшие маскировке. Человек выстрелил, но заряд пропал зря — костюм спас Клавэйна. Он ответил тем же, и его соотечественник упал. Он подумал: технически то, что он сейчас сделал, — не предательство. Пока еще нет. Все, что он совершил, он совершил в целях самозащиты.

Человек был ранен, но еще не умер. Клавэйн пробрался сквозь пурпурную завесу и опустился на колени рядом с солдатом. Он старался не смотреть на рану.

— Вы меня слышите? — спросил он.

Раненый не ответил, но Клавэйну показалось, что он увидел движение губ за щитком, скрывающим лицо. Это был еще ребенок — едва ли он помнил последнюю войну.

— Вы должны узнать кое-что, — продолжал Клавэйн. — Вы понимаете, кто я?

Он подумал, можно ли узнать его в дыхательной маске. Затем что-то заставило его бросить эту затею. Он может сказать этому человеку, что он — Невил Клавэйн, но чего он этим добьется? Через несколько минут, может быть, секунд солдат умрет. Никакой пользы не будет оттого, что он узнает о лжи, из-за которой его повели в атаку, о том, что он пожертвовал своей жизнью ради неправого дела. Вселенная может обойтись без подобной жестокости.

— Все в порядке, — сказал Клавэйн, отворачиваясь от своей жертвы.

Затем он направился к центру гнезда, взглянуть, кого еще можно убить, до того как превосходящие своей численностью враги прикончат его.

Но этого не случилось.

— Вам всегда везло, — произнесла Галиана, склоняясь над ним.

Они снова находились где-то под землей — глубоко в недрах гнезда. Судя по виду, это был медицинский отсек. Клавэйн лежал на кровати, полностью одетый, не хватало только внешнего слоя камуфляжного костюма. Комната с серыми стенами имела форму чайника и была опоясана круглым балконом.