Великая Стена (сборник)

Анабиозные камеры для первоначальных избранных были совершенно иными. Подобно египетскому фараону, похороненному вместе с мирскими пожитками, Гонту потребовался целый склеп, набитый шкафами с самым современным оборудованием для криоконсервации и мониторинга. Согласно его контракту с фирмой, он круглосуточно находился под наблюдением нескольких живых врачей. Одно только размещение тысячи избранных требовало здания размером с большой курортный отель, примерно с такими же требованиями по энергоснабжению. По контрасту, здесь Гонт увидел анабиоз в максимально эффективном промышленном масштабе. Люди в ящиках, складированные как некие изделия массового производства и обслуживаемые абсолютным минимумом живых наблюдателей. В данной камере он видел лишь около тысячи спящих, но с этого момента у Гонта не осталось никаких сомнений: подобная технология позволяет при необходимости погрузить в спячку миллиарды.

Для этого требовалось лишь достаточное количество подобных помещений, роботов и платформ. При условии, что энергии хватает, а у людей на планете нет необходимости заниматься чем-то еще, все это реально выполнимо.

Здесь никто не выращивал урожаи и не распределял пищу. Но это не имело значения, ведь почти не осталось бодрствующих, которых надо кормить. Никто не руководил сложной и переменчивой паутиной глобальной финансовой системы. Но и это не имело значения: не осталось чего-либо, напоминающего экономику. Отпала необходимость в транспортной инфраструктуре, потому что никто не путешествовал. Не было нужды в связи: никого не интересовала обстановка за пределами сектора. Не было нужды ни в чем, кроме абсолютно необходимого для выживания. Воздух для дыхания. Пайки и лекарства менее чем для полумиллиона человек. Немного нефти, последние оставшиеся струйки, чтобы поднимать в воздух вертолеты.

— Идет война, — сказал Да Силва. — И началась она, в той или иной форме, еще до того, как тебя заморозили. Но это не та война, о которой ты, наверное, подумал.

— И как в нее вписываются все эти спящие люди?

— А у них нет выбора, — отрезала Клаузен. — Они должны спать. Если они не будут спать, мы все умрем.

— Мы?..

— Ты, я. Мы все, — подтвердил Да Силва. — Человечество.

* * *

Они забрали Неро и труп из лазарета, расположенного несколькими этажами ниже морозильной камеры. Труп был уже упакован — обернутая в серебристый пластик мумия на больничной каталке. Неро оказался не мужчиной, как предполагал Гонт, а высокой и гибкой женщиной с открытым и дружелюбным лицом и копной рыжих кудряшек.

— Ты ведь новичок, верно? — спросила она, салютуя кофейной кружкой.

— Наверное, — неуверенно отозвался Гонт.

— К этому надо привыкнуть, уж я-то знаю. Я только через полгода сообразила: это не худшее, что могло со мной случиться. Но и ты со временем втянешься. — Одна рука Неро была забинтована и облачена в белую перчатку, пришпиленную к одежде английской булавкой. — От души советую: не возвращайся в ящик. — Тут она взглянула на Клаузен: — Вы ведь даете ему такой шанс?

— Конечно. Таковы условия сделки.

— Знаешь, мне иногда кажется, что сделка все только осложняет, — сказала Неро. — Не проще ли просто указывать им, что надо делать, и к черту сантименты.

— Ты бы сама не очень обрадовалась, не предоставь мы тебе выбора, — заметил Да Силва. Он уже снимал куртку, готовясь остаться.

— Да, но что я тогда знала? Сейчас мне эти прошедшие шесть месяцев кажутся половиной жизни.

— Когда тебя заморозили? — спросил Гонт.

— В две тысячи девяносто втором. Я одна из первых ста миллионов.

— Гонт тебя опередил, — сообщила Клаузен. — Он был одним из избранных. Те самые избранные, первые двести тысяч.

— Ничего себе! Вот это рывочек на старте. — Неро прищурилась. — Значит, он не в курсе? Насколько мне помнится, тогда они еще не знали, во что вляпались.

— Большинство не знало, — согласилась Клаузен.

— Чего не знало? — вскинулся Гонт.

— Спячка была прикрытием, даже тогда, — пояснила Неро. — Тебе продали обманку. Никакой прорыв к бессмертию тебе не светил, сколько бы ты ни спал.

— Не понимаю. Так вы утверждаете, что все это было мошенничеством?

— Вроде того, — сказала Неро. — Не заработать деньги для кого-то, а начать процесс укладывания всего человечества в спячку. Его предполагали начать в малом масштабе, чтобы оставалось время преодолеть несовершенство технологии. Если бы знающие люди открыто объявили о своих планах, им бы никто не поверил. А если бы поверили, во всем мире началась бы паника. Поэтому они начали с избранных, постепенно разворачивая операцию. Сперва двести тысяч. Затем полмиллиона. Потом миллион, и так далее. — Она сделала паузу. — А внешне жизнь шла своим чередом. Им удалось хранить тайну лет тридцать. Но потом поползли слухи, что спячка — это нечто большее.

— Да и драконы сильно подгадили, — добавил Да Силва. — Их существование всегда было нелегко объяснить.