Великая степь

…Они потратили пять дней на бесплодные поиски в предгорьях. Единственная находка— брошенный «Урал» с сухими баками. Машина стояла открыто, отнюдь не в укромном месте. Оставившие ее явно не рассчитывали вернуться. И наверняка их логово таилось не там, не вблизи от места находки.

На всякий случай Гамаюн приказал обыскать все окрестные укромные места, все заросшие кустарником щели, рассекающие старые, полуразрушенные скалы.

Ничего. Пусто. Ни малейшего намека на замаскированную базу онгонов или хотя бы ведущий к ней след. Один прибыток — тщательно убедившись, что «Урал» не таит неприятных сюрпризов, пополнили свой автопарк найденной машиной…

Они двинулись дальше, вдоль края гор, постепенно смещаясь к озеру. Вглубь ущелий технике дороги не было. Пешие разведгруппы обшаривали частым гребнем предгорья, уходя от машин на три-четыре километра. Безрезультатно. Никого и ничего.

Самым странным стало отсутствие местных жителей. Вроде не такие уж бесплодные места — но аборигенов за все шесть дней не повстречалось.

Ни одного.

2

Шестой день поисков заканчивался. Вернулась группа Лягушонка — по нулям. Оставалось дождаться Скоробогатова, проехать вдоль гор еще километров десять и найти безопасное место для ночлега. Чтобы с рассветом начать все сначала.

Изнуряющая жара спала. Солнце скрывалось за горами. Гамаюн смотрел, как огромные тени медленно и неумолимо наползали на степь. Что-то недоброе и тревожное было в этих ползущих пятнах… Да и вообще места мрачные.

— Командир! — Багира тронула его за рукав, не отрывая глаз от бинокля.

Гамаюн обернулся, проследил за направлением ее руки.

Беркут. Кажется, парит совсем рядом, но это лишь кажется из-за громадных размеров птицы. До крылатого охотника с километр, не меньше. Но чем он привлек внимание Багиры? Вроде никогда она птичкам-бабочкам не умилялась…

— Что-то странное у него в лапах… — ответила Багира на невысказанный вопрос. — Не пойму что…

Гамаюн поднес окуляры к глазам.

Странное оказалось не в лапах птицы. На лапе. Да и не странное вовсе — браслет-нагавка и болтающийся снизу плетеный ремешок-опутинка. Беркут охотился не сам по себе — с ним охотились…

Интересно, кто? Травить беркутами может лишь сам хан и никто иной — браконьерам, нарушавшим сей запрет, без особых затей ломали хребет в районе крестца и оставляли умирать в степи. Но Нурали здесь и сейчас находиться не мог.

Ладно, уж эта-то загадка вполне разрешима…

3

Багира осталась внизу, за рулем «уазика».

Гамаюн и Лягушонок со своей неизменной драгуновкой поднимались по склону невысокой сопки. Встречный ветер позволял надеяться, что загадочные охотники не слышали звука мотора. Беркута в небе не было, но его хозяева не могли уйти далеко.

Так и есть. Двое беркутчи верхами — внизу, в пологой седловине. Один — мужчина в годах, другой — почти мальчишка, осеней пятнадцать, не более. Беркут уже сидит на укрепленной на луке седла перекладине (на руке этакую громадину не удержишь); привязан — должник прикреплен к спутнике. Поохотился царь степных птиц удачно — молодой торочит к седлу добычу. Серо-желтую степную лисичку-корсака.

«Почему корсак?» — подумал Гамаюн, рассматривая колоритную парочку (они с Лягушонком залегли на вершине, оставшись незамеченными). Никуда сейчас корсачий мех не годится… А-а-а, вон оно что…

Беркут был молод, несмотря на огромные размеры, — ширина сложенных крыльев напоминала размах плеч крупного мужчины, клюв — с ладонь, тоже не мелкую. Но темная окраска перьев выдавала юный возраст. Хищные птицы как люди — с годами светлеют. Не то выцветают, не то седеют…

Гнездарь, решил Гамаюн. Этой весной взяли, с раннего выводка. Ишь, какой вымахал… Только-только натаскивать начали… И, судя по укромности места, — не для того, чтобы поднести пресветлому хану. Хотя тому по определению принадлежат все пойманные беркуты… Надо думать, налево пристроят… Такая ловчая птичка, хорошо выношенная, целого состояния стоит… Значит — других рядом быть не должно, в таком подрасстрельном деле лишние свидетели ни к чему.

Главное — не спугнуть их сейчас. Дунут в степь — и поминай как звали. По здешним буеракам у машин преимущества никакого.

Он поднялся, оставил автомат Лягушонку.

— Присмотри. И зря пальбу не начинай, знаю я тебя, ворошиловского стрелка… Если что — сам справлюсь.

Гамаюн спускался по пологому склону медленно, держа руки на виду. Ни за поясом, ни за спиной тоже оружия не было — он надеялся, что парочка злостных браконьеров за ханского егеря его не примет, И в бега не ударится.

Так и вышло. Нарушители высочайшего запрета не сбежали. Вместо этого без раздумий попытались прикончить пришельца.

4

Аркан взвился со скоростью языка лягушки, ловящей муху. Даже быстрее — но вместо мухи целью оказался кусачий шершень…

Волосяная петля опустилась точно на шею, парнишка-беркутчи мгновенно завернул коня — и чуть не вылетел из седла, не встретив ожидаемого сопротивления. Веревка бессильно волочилась по траве, как змея с перебитым хребтом.

Гамаюн стоял в той же позе. Нож исчез столь же быстро, как и появился. Петля валялось под ногами.