Великая степь

Марусик оружие в ход не пускает. У него другие виды на добычу. Лук девчонка уронила на бегу, надеется только на ноги. Напрасные надежды — Марусик, заложив вираж, проносится у неё под носом. Она бежит в другую сторону — снова ревущее чудище преграждает путь. Девчонка мчится зигзагами, рвётся вверх по холму. Напрасно — пологий склон для «Явы» не помеха. Сейчас кореша покончат с теми придурками, и они аккуратно зажмут эту козу… Целенькую, разве чуть вспотевшую… Марусик уже представляет срезанную с пленницы одежду и голое тело под ней… Воображаемый запах девичьего пота — запах испуга — уже щекочет ему ноздри. Он не спешит, он играет с ней, как кот с мышью… Первый, конечно, он будет первый, кто же ещё, идея ведь его… Марусик орёт что-то ликующее и нецензурное — за рёвом мотора не слышно.

Олег закончил. Ботинок, клинок, одежда, «Хонда», — всё в крови. Смотрит по сторонам. Череп всё возится, а Марусик… Дурью мается, идиот. В салочки играет… Вон куда отпустил мокрощелку — почти на вершину холма. Олег несётся к ним. Шансы девчонки падают до нуля…

Противник Черепу достался упорный. Первая стрела, внезапная, ударила в щиток шлема — пробить и расколоть не смогла. Но Вовка вильнул от неожиданности, пронёсся мимо без удара. Развернулся, атакует вновь — согнувшись, прижавшись к рулю. Опять мимо — хитрый гадёныш укрылся за высоким холмиком тарбаганьей норы и снова стреляет. Стрела проходит чуть выше. Клинок на далеко вытянутой ноге чуть-чуть не дотягивается до противника… Череп идёт на следующий заход.

Олег въезжает на холм, на котором крутит свою дурную карусель Марусик.

И видит всадников — на рысях поднявшихся на вершину с другой стороны. Совсем рядом. Солнце слепит глаза, чёрные силуэты кажутся громадными на фоне синего неба. Разворот. Вираж кладёт «Хонду» набок, лишь упёртая в землю нога спасает от падения. Струя мелких камешков бьёт из-под колеса. Олег рвёт ручку газа. «Хонда» выстреливает вперёд. Одна, без него. Невидимая рука мягко хватает Олега за шею, выдёргивает из седла. Аркан. Упругий волосяной аркан. Плетёный из кожи сломал бы ему позвонки, но тот кочевники используют лишь на войне. Этим же ловят скот, который калечить ни к чему. Олег жив и почти невредим. Не повезло. Череп замечает всадников чуть позже — скачущих вниз с холма. Прямо к нему. Он обрывает очередной тур пряток-пятнашек с упрямым пареньком. Разворачивается, прибавляет газу… Мимо пролетает набравшая ход «Ява». Марусик кренится с седла — в спине, между лопаток, дротик-джерид. На кожаной куртке — кровь. Марусик сползает набок, всё больше и больше — «Ява» падает, мотор ревёт, колесо вертится бешено и впустую. Череп несётся, чувствуя затылком погоню… Стук копыт всё ближе — так кажется ему. Он боится оглянуться, боится глянуть в зеркало. Втягивает голову в плечи, горбится в седле…

…Погони давно нет, когда он подлетает к КПП. Погоня лишь в его мозгу. Стреляйте! Стреляйте! — вопит Череп. Крики не слышны за рёвом мотора — и за рёвом сирен. В городке тревога. С обезумевшим Черепом никак не связанная.

Тревога-ноль.

6

Эхолота у них не нашлось. Аппаратуры для поиска металлических предметов под водой — тоже. Имелись два водолазных скафандра, на вид — ровесники Цусимы и Порт-Артура. Да ещё старенький компрессор к ним. Не было даже аквалангов — непрозрачная, белёсо-мутная от известковой взвеси вода Балхаша к подводным прогулкам в духе Жак-Ива Кусто не располагала. Водолазные же комплекты предназначались для одного-единственного дела — осмотра (при нужде — ремонта) подводной части водозабора. В результате длины воздушных шлангов для работы в трёх километрах от берега, в вычисленной Кремером точке, не хватило.

Пришлось наращивать, собирать из двух комплектов один — и под воду водолаз должен пойти в одиночку, без напарника. Рискованно — но иного выхода не было.

…Водолаз что-то мудрил с грузами на поясе — шлем и перчатки лежали пока в стороне. Командовавший операцией майор Румянцев нервно поглядывал по сторонам. Озеро на сотни метров вокруг покрывала пелена глушеной рыбы — глубинок не пожалели, решив пересолить, но исключить встречу с айдахаром. Кремер надеялся, что относительно маломощные взрывы у поверхности не повредят цель их поисков. Сам он участия в пробном погружении не принимал — слепые поиски могли затянуться не на один день…

Компрессор мерно постукивал. Полностью готовый водолаз шагнул к трапу.

И тут всё пошло кувырком.

7

— Убей, убей их, Хаа!!! — вопила Женька. — Туда, левее! Ещё раз!! Уходят, бей же!!!

Мёртвые не могут умереть. Мёртвые могут перестать двигаться. Они переставали — но медленно и неохотно. Смятые, раздавленные, прошедшие мясорубку мелких острых зубов айдахара — глинолицые долго продолжали извиваться и дёргаться — бесцельно, как извивается перерезанный лопатой червяк.