Великая тайна Фархелема

— И с идеей равенства… — добавил Лартаяу. — Не так всякий раз было: сперва кто-то провозглашал общую цель человечества, в достижение которой все должны включиться как равные; а потом оказывалось — многим эта цель не нужна? А кто в ней заинтересованы — как бы обманули, подвели всех? Виноваты… что кто-то ничего не хочет дать на общее благо, кому-то всё безразлично, кто-то предаётся порокам и творит зло? И теория потребностей: тоже, что не так? На примере случая с Донотом видно — чем рискуем, позволяя "взрослой" пропаганде эксплуатировать нашу наивность! Вот и тащи их силой на свой духовный уровень, помогай вырваться из банды, где они, бедные и несчастные, состоят не по своей воле!

— И так же: в банды идут не от беды! — поддержал его Талир. — Мировоззрение у них — не самоценной личности, а члена банды, только и могут жить мелкими враждующими группами! Хотя страшно подумать: с кем тогда создавать единое человечество — но что неправильно как факт? И в чём неправ тот, кто это понимает?

— А как законы некоторых распространили на всех? — продолжал Лартаяу. — И на чём законы основаны? Разве не правы мы и тут?

— А остатки инстинктов в жизни людей? Как они делят, дробят единое человечество на эти мелкие группы? — поддержал общий порыв Итагаро. — Вдруг оказывается: кто-то защищает тебя от какого-то врага — и хотя ты ни с кем не ссорился, уже что-то должен в этой борьбе? Не можешь сказать: это вообще не твоя борьба! Тот чей-то покровитель и чей-то враг, оказывается, ещё и осуществляет власть на определённой территории, а ты, мирный житель — почему-то его подданный! На уровне как дворов, так и армий, принципиальной разницы нет!

— А скажешь так — уже, выходит, кого-то предал, — добавил Талир. — Хотя кто его выбирал в покровители или судьи своим поступкам, кто ставил над множеством других людей? Которые, правда, сами почему-то неспособны организовать жизнь, поставить цель — могут только батрачить и подчиняться? Но он, взявший власть, уже хочет, чтобы так, как они, жили все; ему уже мешают те, кто не хотят такого руководства; они — враги и стада, и покровителя… Вот вам и законы, и армии, и государственные границы, и тайны! Мешают создать совершенное общество — где им нет места, ведь оно будет состоять из личностей, а не из банд?

— И опять же теория потребностей, — продолжала Фиар. — Что, не бывает и так: человек, казалось бы, образованный, с какой-то профессией; но по жизненным целям, мировоззрению — дикарь, хищник, паразит на цивилизации? И это нельзя признавать открыто?

— Из-за кого и тянется вековая гонка охраны и взлома! — подтвердил Итагаро. — Кому ума хватает только половчее взять чужое, напакостить! А честные люди виноваты, что не сумели поднять их на свой уровень? А как поднимешь, если тебя же за это готовы убить? И сами твои цели им чужды и непонятны?

— Мелочно "обставить", "переплюнуть" другого — для них, собственно, вершина? — согласился Талир. — Им не нужно, чтобы всем было хорошо, наоборот — чтобы кто-то, завидуя, тянулся за ними? И уже в котором поколении! Правнуки тех, первых, кого ещё, казалось, можно оправдать бедностью и неграмотностью! Четыре поколения этих бедных и малограмотных, ничего не взяв от цивилизации, только вредят ей?

— А… как же четыре поколения людей городской цивилизации? За чей счёт пытались ввести в неё массы тех, кому она не подходит? — продолжал Итагаро. — И ещё плодятся в геометрической прогрессии — и им всё дай, и дай, и дай… то, что не способны взять! Вооружай бандитов, снабжай технологиями подпольную торговлю… Им дай всё сполна — а сам хоть надорвись, да ещё будь виноват в их бедах, получай их ненависть за это?

— Хотя не строить же каждой расе своё отдельное человечество, отгородившись границами, — ответил Лартаяу. — Планета одна, люди — один вид, расы изрядно смешались… Но и то верно: индивидуальных и расовых отличий — не желают понимать, возводя себя в образец. А что до обделённых групп, слоёв, бедных семей — где ненавидят других за своё менее обеспеченное детство, худших родителей, возможно, и худшие гены… Что те могут для них сделать? Каждый — из конкретной семьи, что одному дала в детстве его семья, то другому — не дала. Остаётся чувство ущерба в судьбе от того, что вовремя не сложилось… Но и не вина же это таких детей, как мы! За что им нас так ненавидеть? Не свои семьи — а нас?

— А цель и была: чтобы никто не "происходил из низших слоёв", — ответил Джантар. — Никому не приходилось бы "рваться из нужды", "выбиваться наверх", ненавидя других за бедность своих родителей…

— А родители и не столько бедные, сколько тупые: не желают понимать, что нужно детям сейчас! В нашем детстве, мол, не было чего-то — и они обойдутся! А цивилизация развивается быстро… То есть, до сих пор развивалась, — горестно уточнил Лартаяу. — Но говорю к тому, что для некоторых видеокамера или компьютер — экзотика, без которой можно обойтись! А от них зависят дети…