Великая танковая война, 1939–1945

Такой характер использования танковых армий определялся рядом причин и прежде всего замедлением темпа наступления стрелковых соединений перед третьей позицией врага, что явилось следствием недостаточной артиллерийской подготовки, ослабления артиллерийской поддержки из-за перемещения артиллерии на новые огневые позиции, а также недостатка танков непосредственной поддержки пехоты (10–15 на 1 км участка прорыва, из них половина лёгких). Ввод в бой четырёх передовых танковых бригад (всего около 200 танков и самоходно-артиллерийских установок на 10-км участке фронта) позволил быстро завершить прорыв первой полосы обороны и вместе с тем сохранить главные силы танковых армий для борьбы с ближайшими оперативными резервами противника и для действий в оперативной глубине. Уже к исходу 7 августа танковые армии продвинулись на глубину свыше 100 км и оторвались от стрелковых соединений на 25–40 км.

Организация танковой бригады в ноябре 1943 года.

Следует отметить, что и в дальнейшем в тех операциях по освобождению Правобережной Украины, в которых применялись танковые армии, все они участвовали в прорыве тактической зоны обороны. Хотя это и снижало их боевые возможности для решения задач в оперативной глубине, но отвечало конкретным условиям обстановки, так как общевойсковые армии сами не могли быстро прорвать оборону противника и создать условия для ввода танковых армий в так называемый «чистый прорыв».

Когда танковые армии или корпуса вводились в «чистый прорыв», то на рубеж ввода они обычно выдвигались из выжидательных районов, имея впереди себя передовые отряды корпусов (бригад) первого эшелона, а иногда армейский (корпусной) передовой отряд. Главные силы танковых армий (корпусов) продвигались за общевойсковыми соединениями в походных колоннах и после прохождения всей тактической зоны обороны противника обгоняли пехоту и устремлялись в глубину вражеской обороны. В боевые порядки на рубеже обгона пехоты иногда развёртывались только передовые отряды подвижных соединений.

Так, например, входил в «чистый прорыв» 17 июля 1944 года 11-й гвардейский танковый корпус. Корпус вошёл в прорыв в двухэшелонном построении, имея впереди и на флангах усиленные группы разведчиков 9-го отдельного гвардейского мотоциклетного батальона. Каждая из них двигалась на 3 бронетранспортёрах, 2 бронемашинах, 15 мотоциклах и имела в своём составе 1–2 танка. Первый эшелон составляли 40-я и 44-я гвардейские танковые, второй — 45-я гвардейская танковая и 27-я гвардейская мотострелковая бригады. В их боевых порядках двигалась самоходная артиллерия и миномётные части.

В период летне-осенней кампании 1944 г. и в кампании 1945 г. в Европе, когда состав и возможности наших фронтов значительно возросли, танковые армии в ряде операций также вводились после прорыва общевойсковыми армиями тактической зоны обороны на всю её глубину (1-я гвардейская танковая армия в Львовско-Сандомирской операции; 2-я гвардейская танковая армия в Люблинско-Брестской и Висло-Одерской операциях; 5-я гвардейская танковая армия в Витебско-Оршанской, Мемельской и Восточно-Прусской операциях; 6-я танковая армия в Ясско-Кишинёвской операции). Вместе с тем и в некоторых операциях этих кампаний танковые армии вводились в сражение для завершения прорыва тактической зоны обороны противника. Чаще всего такое их использование вызывалось обстановкой, складывавшейся в ходе прорыва, но в ряде случаев и заранее планировалось фронтом, что отражалось на создании плотностей танков НПП и на ходе всей операции.

С этой точки зрения особый интерес представляет Львовско-Сандомирская операция (13 июля — 29 августа 1944 г.). Командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев предполагал использовать все три танковые армии в первый день. Фактически они должны были прорывать оборону противника в начале операции совместно с общевойсковыми армиями. Ставка ВГК, утверждая представленный план, не согласилась с этим и потребовала, чтобы танковые армии и конно-механизированные группы использовались не для прорыва, а для развития успеха после прорыва. Командующий фронтом внёс изменения в порядок использования танковых армий: их решено было ввести на второй день операции после прорыва обороны противника. Но при этом распределение танков непосредственной поддержки пехоты было оставлено прежним. Из 1179 танков и САУ ударной группировки, наступавшей на львовском направлении, только 119 предназначались для действий в группах НПП. Их плотность на участках прорыва 60-й и 38-й армий, где намечалось ввести 3-ю гвардейскую и 4-ю танковые армии, не превышала 8 бронеединиц на 1 км. По свидетельству бывшего командующего 38-й армией, ныне Маршала Советского Союза К. С. Москаленко, этих танков хватило «лишь для обеспечения действий передовых батальонов. Когда же после артиллерийской подготовки в наступление перешли стрелковые дивизии первого эшелона, то это была атака пехоты без достаточного обеспечения танками непосредственной поддержки пехоты».