Великая танковая война, 1939–1945

Необходимо подчеркнуть, что время и глубина ввода в сражение танковых армий определялись конкретно складывавшимися условиями обстановки, а также замыслами операций прежде всего с точки зрения выбора способов разгрома противника и в немалой степени взглядами на этот вопрос отдельных командующих фронтами. Так, например, Маршал Советского Союза И. С. Конев всегда был сторонником использования танковых армий для завершения прорыва главной полосы. В своих послевоенных мемуарах он прямо пишет, что у него по этому вопросу было «своё мнение… Я считал, что Ставка под давлением некоторых танковых начальников проявляла ненужные колебания, когда дело касалось ввода танковых армий в прорыв. Объяснялось это боязнью — добавлю, порой чрезмерной — подвергнуть танковые войска большим потерям в борьбе за передний край и за главную полосу обороны противника. Иметь такую технику и не использовать всю силу её удара огня, манёвра, а планировать прорывы так, как это делалось в Первую мировую войну, держа танки в бездействии, покуда пехота прогрызёт оборону противника насквозь, — всегда мне представлялось ошибочным».

Однако опыт Великой Отечественной войны показал, что наибольший оперативный эффект в развитии наступательной операции фронта достигался только тогда, когда танковая армия вводилась в так называемый «чистый прорыв».

При действиях танковых армий и корпусов в оперативной глубине им приходилось решать разнообразные задачи, одной из которых было преследование.

Переход в преследование осуществлялся самостоятельно командирами всех степеней, как только обнаруживался отход противника, а иногда и по приказу командования. Преследование противника подвижные соединения осуществляли по-разному: по путям, параллельным направлению отхода противника; фронтально и комбинированно, то есть часть сил преследовала врага с фронта, главные силы — по путям, параллельным отходу противника. Наиболее эффективным являлось параллельное преследование, так как оно создавало благоприятные условия для окружения главной группировки отходящих войск противника.

Танковые и механизированные корпуса при ведении преследования продвигались обычно по двум, иногда по трём направлениям. При двухэшелонном построении ширина полосы боевых действий корпуса достигала 8–12, иногда 15 км. Танковые армии вели преследование в одно- и двухэшелонном построении на фронте до 40–60 км и более, непрерывно в течение 10–15 суток на глубину от 100–150 до 450–500 км с полным напряжением всех сил, днём и ночью, в любую погоду и в любых условиях местности. Среднесуточный темп продвижения танковых армий при преследовании в большинстве операций составлял 20–40 км, а максимальный — от 50–60 до 90–100 км.

Боевые порядки танковых групп НПП 11-й гвардейской армии в Белорусской операции.

Так, например, в Ясско-Кишинёвской операции 6-я танковая армия после преодоления армейского оборонительного рубежа преследовала противника со средним суточным темпом около 50 км, а с наибольшим до 70 км. В результате такого стремительного преследования противник не успевал производить перегруппировку и подтягивать из глубины оперативные резервы, способные помешать продвижению наших войск, а танковая армия с ходу захватила переправы через р. Серет северо-восточнее Фокшан, овладела Фокшанами и нефтепромыслами в Плоешти.