Великая Триада

Другим достаточно широко известным дальневосточным символом является черепаха, размещающаяся между двумя, верхней и нижней, частями своего панциря, как Человек между Небом и Землей. В этом представлении сама форма этих двух частей не менее значима, чем их расположение: верхняя часть, которая «покрывает» животное, также соответствует Небу своей закругленной формой, также нижняя часть, которая его «поддерживает», соответствует Земле своей плоской формой [209]. Следовательно, панцирь целиком есть образ Универсума [210], а между его двумя частями сама черепаха, естественно, представляет опосредующий термин Великой Триады, то есть Человека; более того, ее втягивание себя вовнутрь панциря символизирует концентрацию в «изначальном состоянии», являющимся состоянием «истинного человека». Однако эта концентрация является реализацией полноты человеческих возможностей, так как, хотя центр есть явно только точка без протяженности, тем не менее, именно эта точка принципиально содержит в реальности все вещи [211], вот почему истинный человек содержит в себе все, что проявлено в состоянии существования, с центром которого он отождествляется. Между прочим, по сходному с этим символизму, как мы уже отмечали [212], одежда древних принцев в Китае должна иметь круглую форму вверху (то есть на воротнике) и квадратную внизу; эти формы соответственно представляют Небо и Землю; теперь мы можем сказать, что этот символ совершенно особенным образом соотносится с тем символом, который помещает Человека между угольником и циркулем, поскольку они являются инструментами, которые служат, соответственно, прочерчиванию квадрата и круга, к чему мы вернемся немного ниже. Кроме того, видно в этом предписании для одежды, что человек-тип, представляемый принцем, чтобы действительно объединять Небо и Землю, изображался как касающийся Неба своей головой, в то время как его ноги стояли на Земле; далее мы это увидим еще более четко. Добавим также, что если одежда принца или суверена обладала таким символическим значением, то точно также было со всеми действиями его жизни, которые были строго упорядочены согласно ритуалам, что и делало из него человека-типа во всех обстоятельствах, как мы уже сказали. Однако изначально он должен быть на самом деле «истинным человеком», и если он не мог быть всегда таким впоследствии, по причине растущей духовной дегенерации человечества, то он тем не менее продолжал, исполняя свою функцию и независимо от того, чем он являлся сам по себе, неизменно «воплощать» некоторым образом «истинного человека» и реально удерживать это место, и это должно быть с тем большей необходимостью, что его функция была по существу функцией «посредника» [213].

Характерным примером таких ритуальных действий является круговое движение Императора в Ming-tang ; мы вернемся к этому далее, сейчас мы ограничимся указанием на то, что этот Ming-tang был как бы образом Универсума [214] в некотором смысле сконцентрированном в одном месте представляющем собой «Неизменную Середину» (и сам факт, что Император находится в этом месте, делал из него представителя «истинного человека»). И он является таковым сразу в двух отношениях — пространства и времени — так как пространственный символизм стран света поставлен в прямое соответствие с временным символизмом времен года по ходу движения годового цикла. Крыша этого здания была закругленной, тогда как основание имело квадратную или прямоугольную форму. Между этой крышей и основанием, которые напоминают верхнюю и нижнюю часть панциря черепахи, Император представляет, таким образом, Человека между Небом и Землей. Такое расположение, впрочем, образует архитектурный тип, который с таким же символическим значением встречается вообще в большом числе различных традиционных форм. Можно вспомнить такие примеры, как буддистская ступа (stupa ) или исламская кааба (qubbah ) и еще многие другие, что мы, может быть, покажем в каком-нибудь другом исследовании более полно, так как это имеет большое значение относительно самого посвященческого смысла строительного символизма.