Великая Триада

Процитируем еще и другой символизм, эквивалентный предшествующему в рассмотренном только что отношении: это символизм господина в его повозке; он построен по той же «космической модели», что и традиционные здания, такие как Ming-tang , с круглым балдахином, представляющим Небо, и квадратным полом, представляющим Землю. Надо сказать, что эти балдахин и пол связаны между шестом, осевым символом [215], небольшая часть которого даже выходит за пределы балдахина [216], как бы отмечая собой, что «вершина Неба» на самом деле находится вне самого Неба. Высота этого шеста, рассматриваемого символически как соразмерная высоте человека-типа, с которым ассимилируется этот господин, дается в числовых пропорциях, меняющихся, однако, согласно циклическим условиям эпохи. Таким образом, сам человек отождествляется с «Осью Мира», чтобы иметь возможность связывать Небо и Землю. Однако надо сказать, что это отождествление с осью, если оно рассматривается как полностью осуществленное, относится собственно уже к «трансцендентному человеку», тогда как «истинный человек» в действительности отождествляется с точкой проекции оси, которая есть центр его существования, и через это виртуально является осью его самого. Но этот вопрос об отношении «трансцендентного» человека и «истинного человека» требует дополнительного раскрытия, что будет сделано далее в этом исследовании.

Глава XV. МЕЖДУ УГОЛЬНИКОМ И ЦИРКУЛЕМ

Особенно замечательное сближение между дальневосточной и западной традициями посвящения можно сделать относительно того, что касается угольника и циркуля: как мы уже показывали, они соответствуют кругу и квадрату [217], то есть геометрическим фигурам, соответственно представляющим Небо и Землю [218]. В масонском символизме в согласии с этим соответствием циркуль обычно расположен наверху, а угольник внизу [219], между ними обычно изображена пламенеющая Звезда, которая является одним из символов Человека [220], и более точно, «возрожденного человека» [221], который таким образом завершает представление Великой Триады. Более того, говорят, что «Мастер Масон всегда находится между угольником и циркулем», то есть в том самом «месте», где вписана пламенеющая Звезда и которое и есть «Неизменная Середина» [222]; Мастер, следовательно, тем самым ассимилируется с «истинным человеком», располагающимся между Землей и Небом и осуществляющим функцию «посредника»; и это тем более верно, что символически и, по меньшей мере, «виртуально», если не в действительности, Мастерство представляет собой завершение «малых мистерий», для которых пределом является состояние «истинного человека» [223]. Очевидно, что мы здесь имеем символизм, в точности эквивалентный тому, который мы раньше в различных формах встречали в дальневосточной традиции.

В связи с тем, что мы только что сказали о характере Мастерства, мы должны сделать еще одно замечание: этот характер, относящийся к последней ступени масонства в собственном смысле слова, хорошо согласуется с тем фактом, что, как мы уже указывали в другом месте [224], посвящения в ремесло и посвящения, происходящие из них, относятся, собственно говоря, к «малым мистериям». Однако надо добавить, что в том, что называют «высокими степенями» и что образовано элементами довольно разного происхождения, имеются отнесения к «великим мистериям», среди которых есть, по меньшей мере, одно, которое прямо связано с древним оперативным масонством, что указывает на раскрытие некоторых перспектив по ту сторону предела «малых мистерий»: мы имеем в виду различение в англо-саксонском масонстве между Square Masonry и Arch Masonry . Действительно, при переходе «from square to arch » («от квадрата к дуге») или, как говорится во французском масонстве XVIII века, «от треугольника к кругу» [225], встречается оппозиция между квадратными фигурами (или скорее вообще прямолинейными) и круговыми фигурами, поскольку они соответствуют Земле и Небу. Здесь может идти речь только о переходе от человеческого состояния, представленного Землей, к сверхчеловеческим состояниям, представленным Небом (или Небесами [226]), то есть о переходе из области «малых мистерий» к области «великих мистерий» [227].