Великая война. 1914–1918

Неизвестно, до какой степени сербское правительство было осведомлено о заговоре. Разведка во все времена оставалась мрачным миром, но в начале XX века в этом мире одни люди в мундирах часто становились агентами других людей в мундирах, что неожиданно открылось в связи с делом Дрейфуса. Полковник Дмитриевич был одновременно слугой престола и революционером: он участвовал в жестоком свержении династии Обреновичей в 1903 году — короля Александра и королевы Драги.

Как бы то ни было, к 2 июля трое заговорщиков признались во всем. Выяснилось, что оружие у них из сербских военных арсеналов, а тайно проникнуть в страну им помогли сербские пограничники. Этой информации оказалось достаточно, чтобы Австро-Венгрия решила наказать Сербию за гибель наследника своей короны и провоцирование беспорядков внутри империи.

Самой серьезной из тех трудностей, которые Австро-Венгрия испытывала с национальными меньшинствами, была проблема славян, а самую активную и постоянно усиливавшуюся угрозу представляли сербы. Польский вопрос не стоял так остро вследствие раздела Речи Посполитой между Германией и Россией, проблема чехов выглядела менее насущной благодаря усиленной германизации их городов, а хорватов — из-за католической веры последних. Но сербы были едины и готовы применить силу. Религия делала их не только национальным, но и религиозным меньшинством, которое опиралось на поддержку Русской православной церкви. Долгие годы партизанской борьбы против турецкого владычества сформировали у них упорство и привычку рассчитывать только на себя, но в глазах австрийцев также сделали их коварными и вероломными. Бедность поддерживала их боевой дух. Маленькое королевство было чрезвычайно воинственным. Сербия собственными силами в 1813-м добилась независимости от Османской империи, а в Балканских войнах 1912–1913 годов снискала славу и приобрела территории. Национальное возрождение заставило вспомнить об идее Великой Сербии, которая была популярна в самом королевстве и манила австрийских сербов из Боснии и Хорватии. Крамольной идее следовало противостоять, поскольку сербы были не единственным этническим меньшинством, поддерживавшим ее. Этого требовала не только стратегия, но и сама имперская система, которая держалась — впрочем, непрочно — на отрицании национализма как политической идеи. Уступки одной нации неизбежно вели к уступкам другим, что грозило распадом самой империи.

Таким образом, свидетельств участия Сербии — хотя и неофициальных — в убийстве Франца Фердинанда, ставших очевидными в результате признаний террористов 2 июля, оказалось достаточно, чтобы окончательно убедить многих членов правительства Австрийской империи в необходимости войны с этой страной. Далеко не случайно граф Леопольд фон Берхтольд, министр иностранных дел Австро-Венгрии, летом 1914 года — непосредственно перед убийством эрцгерцога — разрабатывал дипломатический план подготовки войны с Сербией. Он намеревался убедить Германию поддержать Австрию, которая искала союза с Болгарией и Турцией — противниками Сербии во Второй Балканской войне 1913 года. Добейся этого Берхтольд, Белград оказался бы во враждебном окружении: Австро-Венгрия на западе и севере, Болгария и Турция на востоке. Убийство Франца Фердинанда ускорило реализацию плана фон Берхтольда. В начале июля в Берлин был отправлен австрийский посланник с соответствующим документом. 4 июля, перед самым его отъездом, Берхтольд внес в документ важные поправки. Теперь Германии предлагалось признать непримиримые противоречия между Сербией и Австрийской империей и «настоятельную… необходимость для монархии [Австро-Венгрии] решительной рукой порвать сеть, которую враги пытаются накинуть на нее»[75]. В сопроводительном письме граф выражал уверенность, что «происшествие в Сараеве… было результатом тщательно организованного заговора, нити которого можно проследить до Белграда», и утверждал, что оплот панславянской политики (Сербия как прообраз Великой Сербии) «должен быть уничтожен как фактор силы на Балканах»[76]. Берхтольд дал посланнику, графу Хойосу, устное распоряжение предупредить немцев, что Вена предъявит Белграду ультиматум и, если требования не будут удовлетворены, начнет военные действия. Таким образом, после убийства эрцгерцога прошла неделя, и Австрия наконец определила свою позицию. Оставалось понять, поддержат ли ее немецкий император и его правительство, без которых монархия Габсбургов вряд ли осмелилась бы на решительные действия.