Великая война и деколонизация Российской империи

Кроме того, Брусилов надеялся найти внутренние ресурсы для поднятия боевого духа, сочетая новизну тактического подхода и новый метод укомплектования и организации военных частей. В 1915 году армия Германии создала специальные штурмовые и ударные подразделения для выполнения особо важных и опасных задач на поле боя. Эти команды, которым была предоставлена тактическая самостоятельность, действовали независимо, передвигаясь ползком от воронки к воронке, нападая на окопы и находясь на острие масштабных атак. Поэтому для штурмовых групп требовались бойцы, обладающие высоким моральным духом и способностью действовать независимо, но в русле общей цели. Вступление в эти группы было добровольным, и бойцы ударных и штурмовых подразделений гордились своим особым статусом [Gudmundsson 1989:49,81-82]. Как мы видели, Брусилов сформировал собственные ударные группы в ходе наступления 1916 года и понял, что с их помощью можно добиться тактических успехов и летом 1917 года [Feldman 1968: 536]. В то же время революция вызвала в стране всплеск гражданской осознанности, и многие требовали, чтобы армия использовала себе на благо этот новый порыв добровольческого служения, чести и самопожертвования ради отчизны, организуя подразделения из энтузиастов. Например, князь С. В. Кудашев в апреле убеждал военного министра Гучкова «создать особые “ударные” единицы, большей частью обреченные на истребление, которые должны быть составлены исключительно из добровольцев, так как подвиг может быть таковым, только если он является результатом свободной воли» [Солнцева 2007: 48]. В мае Корнилов одобрил формирование ударных групп в 8-й армии, а вскоре после этого Брусилов ввел такие группы во всех войсках в ответ на просьбу капитана М. А. Муравьева – видного члена партии эсеров, который сыграл заметную роль в Гражданской войне летом 1918 года. Эти части были сформированы быстро, бойцы носили особые знаки отличия ударных формирований, иногда даже «батальонов смерти». Как и в немецкой армии, бойцам лучше платили, с ними лучше обращались, но и давали им самые опасные задания. К октябрю в 313 «батальонах смерти» числилось более 600 000 человек, и высшее командование подумывало о создании целой «армии смерти» [Солнцева 2007: 51].

Однако наибольший интерес среди этих боевых частей представляли 16 добровольческих формирований, состоящие исключительно из женщин. В 1917 году женщины вступали в армию добровольцами по многим причинам. Десятки, возможно, даже сотни поступали так еще до революции, либо скрывая свою личность, либо подавая на высочайшее имя прошение о зачислении в армию. Некоторые хотели непосредственно участвовать в военных действиях, как это делали сестры милосердия. Другие стремились сбежать от домашнего гнета. Почти все были убежденными патриотками[431]. В 1917 году появились две другие достойные причины: порожденные революцией движения за права женщин и ужас, в который страну приводило разложение армии по всему фронту. Стремление к равноправию было особенно заметно в некоторых военизированных формированиях, созданных при содействии женских движений. Например, Матрена Залесская создала такую группу среди кубанских казаков Екатеринодара от имени Организации женщин-доброволок, чтобы одновременно поднять моральных дух бойцов и «восстановить равноправие и равные права для женщин в выборной реформе и политической жизни, которые были утрачены при абсолютизме» [Stoff 2006: 94]. Однако главной причиной распространения женских формирований в 1917 году было стремление многих женщин и представителей высшего командования «пристыдить» русских мужчин, побудив их к выполнению воинского долга и показав, что даже женщины хотят сражаться за свою страну. Эта пропагандистская цель преобладала среди самых видных сторонников женских военных формирований – таких, как знаменитый командир Мария Бочкарева и военный министр Керенский. Эти батальоны оказали весьма незначительное влияние на военные успехи (всего один из них участвовал в боях) и больше разозлили мужчин, чем вдохновили их. Однако они создали прецедент масштабного участия женщин в боевых действиях во время Гражданской войны и особенно Второй мировой войны[432].