Великая война и деколонизация Российской империи

В феврале солдаты не получили передышки. Оказавшись в безвыходном положении в центральной Польше, Людендорф решил с боями прорываться из Восточной Пруссии, с севера. Так началась «Зимнее сражение в Мазурии». И снова плохая координация русских стала причиной невыносимых страданий. Масштабное наступление, целью которого было уничтожить 10-ю русскую армию, началось 25 января (7 февраля), однако русское командование ошибочно приняло его за диверсию, обходной маневр, продвижение на восток к Ковно, а не на юг к Варшаве, – в общем, за что угодно, кроме того, чем оно являлось на самом деле. И все же русские солдаты бились достаточно умело, чтобы армия не сдала свои позиции, за исключением 20-го корпуса в центре линии фронта: корпус получил приказ оставаться на месте, чтобы поддержать контрнаступление, которое так и не случилось. Немцы загнали его в ловушку в Августовском лесу и взяли солдат в плен. По итогам сражения 110 000 человек попали в плен, еще 100 000 были ранены [Fuller 2006: 132]. Еще одна чистая победа Германии – однако, как справедливо указывает Н. Стоун, это был «тактический успех, наподобие многих других в течение Первой мировой войны, не имевший стратегических последствий» [Stone 1999 [1975]: 118]. Немцы не могли двигаться дальше, не ставя под угрозу собственные фланги, а непрекращающиеся бои в течение следующих двух недель показали, что даже новые позиции удерживать было невозможно. В начале марта немцы вернулись к своим рубежам.

Бои в Мазурии ввергли российскую элиту в порочный круг взаимных упреков, подогреваемых недовольством общества. Ошибки командования были настолько серьезными, что обвинения в предательстве штабных становились все громче. Вскоре был найден козел отпущения – полковник С. Н. Мясоедов, бывший начальник железнодорожного жандармского отделения на пограничной станции, подозреваемый в шпионаже и тесно связанный с военным министром генералом В. А. Сухомлиновым. Мясоедов попал в опалу после публичной стычки с видным членом Государственной думы А. И. Гучковым, однако во время войны восстановил свое положение и до ареста за измену успел стать переводчиком в 10-й армии. Несмотря на то что его обвиняли в мародерстве, а не в продаже секретов, 19 марта (1 апреля) 1915 года он был повешен. Новейшие исследования, посвященные тем неприглядным событиям, убедительно демонстрируют невиновность Мясоедова [Fuller 2006]. Но в то время, однако, его вина считалась доказанной.

Приближалась весна 1915 года. Германия и Россия оказались практически на тех же границах, с которых начинали войну. Германия проявила неспособность победить в войне, а Россия встала на путь саморазрушения. Война проходила в условиях крупных военных столкновений, но начинало казаться – передвижение войск не поможет ее закончить. Война изменила поведение и мировоззрение такой масштабной группы подданных империи, что фундамент «старого режима», ancient regime, пошел трещинами. «Первые ласточки» краха государственности и социального коллапса – двух основных стадий процесса деколонизации, о которых мы рассказывали во введении, – были видны уже в 1914 году. И одной из наиболее важных и сильнее всего затронутых происходящим групп подданных были солдаты Русской императорской армии.

Психологическое воздействие войны

Для солдат, участвующих в боях, первые дни сражений стали настоящим потрясением. Их рассказы и письма родным шокируют и удивляют; однако историки, изучающие строевых солдат XX столетия, скорее обратят внимание на то, насколько схожи их истории по всей Европе. Боевой опыт этих солдат заключал в себе привычную смесь страха, вины и возбуждения. Вот один из типичных примеров – рассказ ротного командира 1-й армии Ренненкампфа в 1914 году А. А. Успенского: