Великая война и деколонизация Российской империи

Это стремительное ослабление властных полномочий и дееспособности совпало с масштабным разрушением связей – плодом современных войн. Как мы видели, армии на Восточном фронте были достаточно мобильны. Во время наступлений они часто продвигались более чем на 50 километров, попутно занимая города и деревни в Восточной Пруссии, Польше и Галиции. Даже вне крупных наступлений каждая армия высылала патрули в тыл расположения противника и даже на целые недели занимала прифронтовые города, такие как Калиш и Ченстохов, причем очень скромными силами. Немцы даже временно брали города в большом удалении от границы, к примеру Прушков, а кавалерийские разъезды и вылазки судов речного флота вниз по Висле случались регулярно и неожиданно (см. карту 4). Таким образом, устойчивое ощущение физической незащищенности определяло гражданскую жизнь в приграничных областях Восточного фронта с первых дней войны. И военным, и штатским было одинаково известно, что окопы, которые они постоянно рыли, были уязвимы, часто переполнены и не давали никакой гарантии безопасности тем, кто прятался в них или за ними.

Неожиданным следствием этой незащищенности стало оживление общественной жизни в регионе. Как бы то ни было, царь ввел военное положение отчасти для того, чтобы помешать гражданской активности любого рода. Военные власти рассчитывали, что гражданское население сохранит покорность и привычку к полному повиновению, пока военные будут занимать их города, селения и деревни. Но войска были в конечном итоге не подготовлены к активному управлению подконтрольными им зонами. На оккупированной вражеской территории немецкой Польши и Восточной Пруссии у них не было никакого действующего плана, и на деле им ничего не оставалось, как просить гражданскую полицию выполнять свои функции[39].

Как мы видели ранее, оккупация территории Германии была кратковременной. В Галиции же военные и гражданские власти контролировали новые территории по нескольку месяцев. Победа в сентябре 1914 года над Австро-Венгрией означала, что новые люди должны руководить этнически разнообразным и взрывным с точки зрения политики регионом. Тон этнической политики в Галиции военного времени задавали Габсбурги, запустившие масштабную кампанию против подозреваемых в русофильстве в первый месяц войны. Австрийские власти арестовали десятки тысяч украинцев, причем подавляющее большинство было далеко от политики, и отправили в концентрационные лагеря (в том числе пользовавшийся печальной славой Талергоф), где они томились и массово гибли в годы войны[40]. Неожиданная победа русских заставила опасаться, что этнический расклад изменится и что в оккупированной зоне будут терпеть только тех из местных действующих лиц, кто сочувствует Петрограду. Многие чиновники и сочувствующие австрийцам бежали вместе с отступающими армиями Габсбургов.

Сперва армейское командование было заинтересовано главным образом в поддержании спокойствия. Первыми декретами вводился комендантский час, объявлялись конфискация оружия и строгое наказание за любое нарушение порядка и звучали призывы к «городскому и сельскому населению провинции вернуться к спокойной жизни и мирному труду, полностью поддерживая общественный порядок»[41]. Генерал А. А. Брусилов, командующий 8-й армией, назначил комендантом Львова одного из своих полковников, «которому была дана инструкция требовать лишь одного – соблюдения полного спокойствия и выполнения всех требований военного начальства – и предписывалось сохранить возможно большую нормальность жизни города». Он велел жителям «сидеть спокойно на месте, выполнять все требования военного начальства и жить возможно более мирно и спокойно».

В обмен он обещал платить за товары и услуги и объявил, что для него «в данное время все национальности, религии и политические убеждения каждого обывателя безразличны» [Брусилов 1929: 82].

Управление, однако, оказалось делом нелегким. Тут же возникли экономические затруднения. Инфляция – проблема, измучившая власти в ходе войны, – требовала незамедлительных действий от российского руководства. Государственный канцлер Чарторыйский еще 26 августа (8 сентября) 1914 года предупредил жителей Тарнополя, что любые «искусственные и несознательные повышения цен» будут наказываться штрафами и тюремным заключением[42]. Три дня спустя он издал дополнительное постановление, в котором требовал от коммерсантов принимать российские деньги по совершенно нерыночному курсу – 30 копеек за одну австрийскую крону. Он также опубликовал таксу, или список фиксированных цен, на основные товары «с целью защитить население города Тарнополь от сговора торговцев». Черный хлеб, к примеру, нельзя было продавать по цене выше трех копеек[43]. Генерал-губернатор Галиции граф Бобринский издал такое же постановление для всей Галиции всего несколько недель спустя[44].

Карта 4. Русская Польша. 1914 год