Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

1917 год, с 27 января до отъезда государя в Ставку. — Осведомленность Петроградского охранного отделения и доклады его начальника. — Министр внутренних дел Протопопов. Отсутствие товарища министра. — Директор департамента полиции Васильев. — Рабочая группа Военно-промышленного комитета в Петрограде. — Арест группы. — Блеф Протопопова. — Начало февраля. — Заговорщическая группа Гучкова. — Неудавшийся план цареубийства. — Тревожные доклады генерала Глобачева. — Беспокойство Протопопова. — Выделение Петрограда в самостоятельную единицу. — Генерал Хабалов. — План охраны Петрограда. — Меры оппозиции. — Ходатайства великих князей. — Последний доклад Родзянко. — Государь отказывается от реакционного плана Маклакова. — Слух о Конституции. — Обращение к рабочим Милюкова и Хабалова. — Открытие Государственной думы. — Революционные речи. — А. Ф. Керенский. — Революционный психоз. — Жизнь во дворце. — Энергия и работоспособность государя. — Государь и великая княгиня Виктория Федоровна. — Решение ехать в Ставку. — Последние дни в Царском Селе. — Прибытие Гвардейского экипажа на охрану. — Отъезд государя в Ставку 22 февраля

Петроградское охранное отделение, начальником которого был Корпуса жандармов генерал-майор К. И. Глобачев, подчиненный формально петроградскому градоначальнику, но в деловом отношении как бы непосредственно министру внутренних дел, было хорошо осведомлено об общем настроении и общем недовольстве в столице.

В докладе министру внутренних дел от 6 января Глобачев писал между прочим: «Настроение в столице носит исключительно тревожный характер. Все ждут каких-то исключительных событий и выступлений как с той, так и с другой стороны. Одинаково серьезно и с тревогой ожидают как разных революционных вспышек, так и несомненно якобы в ближайшем будущем „дворцового переворота“, провозвестником которого, по общему убеждению, явился акт в отношении пресловутого старца».

Доклад указывал, что всюду идут разговоры о начале террора, что переживаемый момент очень похож на время, предшествовавшее первой, 1905 года, революции. Что первою жертвою террора будут министр народного просвещения или Протопопов, «как главный виновник всех зол и бедствий, испытываемых страной».

«Либеральные партии верят, — говорил доклад, — что в связи с наступлением перечисленных выше ужасных и неизбежных событий правительственная власть должна будет пойти на уступки и передать всю полноту власти в руки кадетов, в лице лидирующего у них Прогрессивного блока, и тогда на Руси все образуется».

Левые же партии доказывали, что власть не пойдет на уступки, что наступит стихийная и анархическая революция и тогда создастся почва для «превращения России в свободное от царизма государство, построенное на новых социальных началах».

Перед 9 января (день памяти гапоновского шествия в 1905 году) Глобачев докладывал, между прочим, и об «общей распропагандированности пролетариата».

На докладе от 19 января он настойчиво указывал на растущее недовольство от дороговизны жизненных продуктов, на успех левых газет и журналов, на симпатии широких масс к Государственной думе, о готовящемся терроре, о разговорах о существовании офицерской организации, которая решила убить ряд лиц, мешающих обновлению страны.

«Население, — писал Глобачев, — открыто, на улицах, в трамваях, в театрах, в магазинах критикует в недопустимом по резкости тоне все правительственные мероприятия. В семьях лиц, мало-мальски затронутых политикой, раздаются речи опасного характера, затрагивающие даже священную особу государя императора». Доклад указывал на противоправительственную работу Пуришкевича, Гучкова, Коновалова, князя Львова. Указывалось также на «жажду общества найти выход из создавшегося политически ненормального положения, которое с каждым днем становится все ненормальнее и напряженнее».