Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

После очень долгих сборов отряд наконец сформировался и тронулся в путь. На углу Невского и Литейного проспектов некий полковник в николаевской шинели[158] дружески уговаривал Кутепова бросить это дело и вернуться с отрядом к Зимнему дворцу. Кутепов продолжал путь, дошел до казарм Литовского полка, пытался водворить там порядок, но успеха не имел. Пошли дальше. Сплошная толпа мешала движению отряда. Начались столкновения с толпой. Пришлось стрелять. Из толпы отвечали выстрелами.

У Кутепова оказались убитые и раненые. У Кирочной и Спасской отряд окончательно потонул в толпе. Толпа засосала солдат. Подобрав раненых, Кутепов распорядился перенести их в ближайший госпиталь. Солдаты братались с толпой. Отряд рассеялся. Офицерам пришлось укрываться от разъяренной толпы. Сам Кутепов укрылся в одном из госпиталей. Его искали, но сестры не выдали. Отряд исчез бесследно. Хабалов много часов ждал донесений о действиях отряда. Они не приходили. Отправленный для розыска казачий разъезд сначала принес известие, что Кутепов просит подкрепления, а затем — что отряда нет, отряд исчез…

Хабалов растерялся окончательно. Отовсюду просили войск для охраны, а войск не было. Из стоявшего поблизости, на Миллионной улице, запасного батальона Преображенского полка шли нехорошие слухи. Молодые офицеры там были под большим влиянием Государственной думы. Один офицер приходился племянником депутату Шидловскому, стороннику отречения государя. Вести о волнениях в других батальонах, о волнениях в ротах, что стояли на Таврической улице, смущали молодежь.

Командир батальона, полковник, князь Аргутинский-Долгорукий не пользовался должным авторитетом у молодежи. По инициативе одного капитана офицеры решили вывести еще невзбунтовавшиеся роты на площадь Зимнего дворца и уговорить прийти на площадь батальоны остальных трех полков первой дивизии. Фантазерам рисовалось, что это будет отряд, который предложит правительству требования в духе пожеланий Государственной думы. Послали делегатов к семеновцам, измайловцам и егерям. Миссия успеха не имела. Командир одного из запасных батальонов, выслушав делегата, протелефонировал в штаб запасной гвардейской бригады и, узнав, что предложенный ему проект идет вразрез с приказаниями генерала Хабалова, категорически отказался от сделанного ему предложения.

Между тем преображенцы, одна или две роты, вышли на площадь. Вскоре туда подошли две роты Гвардейского экипажа, которые были высланы великим князем Кириллом Владимировичем, думавшим, что войска собираются по приказанию генерала Хабалова. Подошел эскадрон жандармского дивизиона. Но старшего начальника не было. Никто не знал, что делать. Подъехал генерал-адъютант Безобразов. Поговорил с офицерами. Время шло. Было холодно. А какие-то темные личности в штатском шныряли между частями. О чем-то разговаривали с солдатами. Замерзшие солдаты стали поворачивать. Приказаний нет. Начальства нет. Офицер-моряк, приведший роты Гвардейского экипажа, ушел. Скоро ушли и роты. Ушли в свои казармы и преображенцы. Так кончился длившийся несколько часов этот странный эпизод фантастического плана, надуманного молодежью запасного батальона Преображенского полка…

Правительство преступно бездействовало.

Около 11 часов утра на квартиру князя Голицына приехал возбужденный [военный министр] генерал Беляев, и только после его рассказа, что делается в городе, премьер стал спешно созывать к себе Совет министров, но больше беспокоился о том, что к его квартире не присылают охраны. Собрались министры. Около 2 часов приехал Хабалов. Он производил странное впечатление. Был перепуган. Голос дрожал. Руки тряслись. Жаловался, что войск нет. Все или бунтуют, или колеблются.

Слух о приближении толпы заставил всех быстро разойтись. Решено было собраться после 3 часов в Мариинском дворце. Голицын просил Беляева помочь растерявшемуся Хабалову.