Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов (Том 2)

Утром на следующий день все время звонил телефон. Явились мужья заночевавших у "Старца" жен. Грозило колоссальным скандалом. Мужья требовали впустить их в спальную. Пока домашние уговаривали мужей, уверяя их что дамы уехали от них еще вчера вечером, филеры в это время спасали двух дам и вывели их черным ходом. А затем увели черным ходом и Распутина. Уже после этого обязательная Акилина попросила ревнивых мужей лично убедиться, что в квартире их жен нет, что те и сделали.

Распутин же, проспавшись и опохмелившись, послал Вырубовой с именин бутылку мадеры, цветы и фрукты. Вырубова рассказала Царице как трогательно дружески прошли у "Старца" именины дома, среди родных и близких. Как именинник был счастлив, что Их Величества не побоялись поздравить его открыто телеграммой, как он был дома весел и очарователен.

А простые люди - филеры - отплевывались, вспоминая, как вела себя на именинах "интеллигенция", знали правду Белецкий и Хвостов, но не в их интересах было расшифровывать "Старца".

К этому времени Распутин, отчасти потихоньку от Белецкого и Хвостова, тесно сошелся с бывшим чиновником Департамента Полиции, сотрудником "Нового" и "Вечернего Времени" И. Ф. Манасевичем-Мануйловым. Я давно знал {21} Мануйлова и выше не раз говорил про него. Он просил повидаться с ним и мы уговорились, что я заеду к нему на Жуковскую.

Квартира Мануйлова представляла настоящий музей редкостей и была известна среди коллекционеров. В салоне стояла дивная мебель красного дерева. По стенам же на многочисленных полочках расположилась единственная в своем роде коллекция статуэток "старого Попова". В соседнем маленьком кабинете, обставленном мебелью карельской березы Екатерининского времени, в двух столиках-"витринках" хранилась гордость хозяина: коллекция старинных часов и несколько табакерок.

Мануйлов в безукоризненном английском костюме, прелестном галстухе, идеально выбритый, слегка надушенный, был весел, остроумен и как то особенно наряден и праздничен. Похваставшись последним приобретением часами -"луковицей" и прелестным красного дерева "бобиком", Иван Федорович усадил меня в удобное кресло и скомандовал подать чаю, начал свой рассказ, предупредив что, по старой памяти, он будет по-прежнему совершенно откровенен. Рассказал, как сдружился с Распутиным и начал повесть о Штюрмере. Он, Мануйлов, старается над проведением в премьеры своего старого знакомого Б. В. Штюрмера. Член Государственного Совета Б. В. Штюрмер прошел большой административный стаж. Был Новгородским и Ярославским губернатором, Директором Департамента Общих дел Минист. Внутр. Дел. В 1903 году прославился как ревизовавший по Высочайшему повелению Тверское земство. Член Государственного Совета с 1904 года. Обер-камергер. Это вполне русский человек, несмотря на свою фамилию. Его отец ротмистр.

Мать - рожденная Панина, жена - рожденная Струкова. Чего же еще лучше. Он всегда считался очень умным, энергичным, ловким и умеющим со всеми, ладить человеком. С 1914 года у Штюрмера самый видный в Петрограде политический салон, правого направления. Штюрмер не заражен никакими германофильскими симпатиями. В его салоне собираются многие выдающиеся члены Государственного Совета и Сената, обычно раз в неделю. На собраниях {22} обсуждались все политические события жизни России. Польский вопрос, Галиция, деятельность Земского и Городского союзов, антидинастическое движение - все эти вопросы горячо обсуждались на собраниях Штюрмера. К решениям тех собраний прислушивались. Горемыкин, бывший со Штюрмером в хороших отношениях, очень ими интересовался, находил в суждениях того салона зачастую моральную для себя опору.

Имел Штюрмер по придворному званию и придворные связи и о деятельности его салона ставился в курс Министр Императорского Двора. Его знал, конечно, и Государь. Штюрмер мечтал занять какой-либо выдающийся пост, но внимание Его Величества на нем не остановилось, к тому же ему было 68 лет. Возраст, правда, не молодой.

Опыт князя Андроникова, сумевшего провести в министры Алексея Хвостова, подал Мануйлову мысль провести Штюрмера в премьеры. Дни Горемыкина сочтены. Старик одряхлел. Общественность его не любит. Государь уже давно хочет заменить его, но, только, не знает кем.

Переговорив со Штюрмером и обсудив все дело, Мануйлов принялся за дело. Он расхваливал Штюрмера Распутину, Вырубовой и Митрополиту Питириму и сумел каждому из этих лиц по своему представить Штюрмера, как лицо наиболее почтенное, серьезное и подходящее на пост премьера. Мануйлов сумел уверить всех трех, что по своим личным и административным качествам Штюрмер, как умный, ловкий и опытный человек сумеет поладить и с Государственной Думой и в то же время будет держать твердый правительственный курс. (Сам Мануйлов в это не верил.)