Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов

"Ставка. Дворцовому коменданту. Внезапно распространившиеся в Петрограде слухи о предстоящем, якобы, ограничении суточного отпуска выпекаемого хлеба взрослым по фунту, малолетним в половинном размере, вызвали усиленную закупку публикой хлеба, очевидно, в запас, почему части населения хлеба не хватило. На этой почве 23 февраля вспыхнула в столице забастовка, сопровождавшаяся уличными беспорядками. Первый день бастовало около 90 тысяч рабочих, второй до 160 тысяч, сегодня - около 200 тысяч. Уличные беспорядки выражаются в демонстративных шествиях, частью с красными флагами, разгроме некоторых пунктах лавок, частичном прекращении забастовщиками трамвайного движения, столкновениях с полицией. 23 февраля ранены два помощника пристава. Сегодня утром на Выборгской стороне толпой снят с лошади, избит полицмейстер полковник Шалфеев, ввиду чего полицией произведено несколько выстрелов в направлении толпы, откуда последовали ответные выстрелы. Сегодня днем более серьёзные беспорядки происходили около памятника Императора Александра III на Знаменской площади, где убит пристав Крылов. Движение носит неорганизованный стихийный характер. Наряду с эксцессами противоправительственного свойства, буйствующие местами приветствуют войска. К прекращению дальнейших беспорядков принимаются энергичные меры военным начальством. В Москве спокойно. МВД Протопопов. No 179. 25 февраля 1917 г."

Прочитав обе телеграммы, Государь, не советуясь ни с кем, написал Хабалову телеграмму: "Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. НИКОЛАЙ."

Так энергично и отчетливо реагировал Государь на первое же официальное донесение о беспорядках в столице. Будь Государь в Царском Селе, беспорядки были бы превращены немедленно по их проявлении.

Обед прошел, как всегда, спокойно. Но некоторые, видимо, были озабочены. Государь вскоре ушел после обеда к себе. Он долго занимался в кабинете.

Среди лиц, сопровождавших Государя, в тот вечер уж шли оживленные разговоры о беспорядках. Особенно волновался Дубенский. Он то и дело переходил от барона Штакельберга к Федорову. Он вернее других схватил всю важность происходящего.

Он находил, что ни Алексеев, ни Воейков (два человека, которые могли говорить с Государем) не обращают на случившееся должного внимания. Он был прав. Но Алексеева успокаивал Беляев, Воейкова же Протопопов. Ведь прощаясь в последний раз в Царском Селе с Воейковым, Протопопов "клялся", что никаких осложнений не предвидится.

***

26-го февраля. Воскресенье. В Могилеве ясный морозный день. Государь, бодрый, в сопровождении Фредерикса и дежурного флигель-адъютанта, отправился пешком в церковь. Много народу стояло на пути следования. Кланялись. Некоторые женщины кланялись в ноги. Некоторые, глядя вслед, крестили Государя. Какое-то странное настроение.

Церковь полна молящихся. Свита, генералы, офицеры, солдаты, публика. Особенно горячо молятся казаки, генерал Алексеев. Государь впереди, на левом клиросе, скрытый иконами. В эту службу с Государем случился первый припадок. Государь почувствовал мучительную боль в середине груди. Она продолжалась с четверть часа. - Я едва выстоял, - сообщал о том Государь Царице, - и лоб мой покрылся каплями пота. Я не помню, что это было, потому что сердцебиения у меня не было, но потом оно появилось и прошло сразу, когда я встал на колени перед образом Пречистой Девы.

После обедни Государь прошел в Штаб и принял доклад от Алексеева. За завтраком приглашенных было больше, чем всегда. С тревогой вглядывались многие в Государя. Его Величество казался спокойным. Государь только что получил вчера написанное письмо от Царицы, в котором Царица со слов Протопопова описывала все движение, "как хулиганское движение мальчишек и девчонок".

В 1 ч. 40 м. Алексеев получил от Хабалова дополнительную к вчерашней телеграмму, отправленную 26 февраля в 13 ч, 5 м. следующего содержания:

"К No 486. Доношу, что в течение второй половины 25 февраля толпы рабочих, собиравшихся на Знаменской площади и у Казанского собора, были неоднократно разгоняемы полицией и воинскими чинами. Около 17 ч., у Гостиного двора демонстранты запели революционные песни и выкинули красные флаги с надписью "Долой войну". На предупреждение, что против них будет применено оружие, из толпы раздалось несколько револьверных выстрелов, одним из коих был ранен и голову рядовой 9-го Зап. кав полка. Взвод драгун спешился и открыл огонь по толпе, при чем убито 3 и ранено 10 человек. Толпа мгновенно рассеялась. Около 18 час. в наряд конных жандармов была брошена граната, которой ранен один жандарм и лошадь. Вечер прошел относительно спокойно. 25 февраля бастовали двести сорок тысяч рабочих. Мною выпущено объявление, воспрещающее скопление народа на улицах и подтверждающее населению, что всякое проявление беспорядков будет подавлено силою оружия. Сегодня, 26 февраля, с утра в городе спокойно. No 3703. Хабалов".