Великая Война (СИ)

– Твою мать, – ругнулся немка, понимая что даже магию не может использовать, ведь наверняка магия воздуха перенаправит заклинание на находящегося в опасной близости её брата. – Эй, вы там стрелять будете?!

Она обратилась к своим солдатам, но вдруг почувствовала, что во внутреннем дворе осталось лишь четверо живых.

Я испил последнего ублюдка на крыше и забрал его пулемёт, после чего открыл огонь прямо по германской мрази. На войне я был совсем недолго, но ненависть уже успела родиться и ей давалась вся воля, чтобы эмоции питали мою душу и тело. Эти чёртовы Изенбурги едва меня не убили, а значит они уже мои заклятые враги.

Заискрил барьер, стремительно поменялись роли и снова прогремело орудие в замке, разнося немцев, но уже в другом месте. Победа любой ценой, никакой жалости ни к себе, ни к врагу, принципиальность и готовность сдохнуть, но сделать – именно поэтому я и сражался на стороне русских. А в тёплых окопах с бисквитом и пивом… мне бы не удалось прижиться, по-другому мыслю, совсем другими категориями.

– Куда бежишь?! – оскалившись выкрикнул я и за один рывок сократил дистанцию до одарённой огнём.

С разворота немка ударила меня шашкой, после чего тут же сделала выстрел из своего энергетического пистолета. Всё ушло в молоко, а Кристина уже мчалась к сердцу. Остриё духовного меча покрылось искрами, там концентрировалось небольшое силовое поле, которое столкнулось с барьером. Магическая вспышка и преграда пройдена, ценой моих последних магических сил. Но это и не важно, ведь лезвие вошло прямо в пасть моей противнице.

– Ох, да-да-да… – томно шептала Кристина, отдавая мне половину поглощённых сил.

– НЕТ!!! – проревел Изенбург младший: он отвлёкся и тем самым допустил последнюю ошибку.

Стремительный удар шашки Оболенского тут же снёс голову с плеч германского дворянина. Ювелирная работа.

– Молодец, – тут же похвалил меня полковник, делая последнюю затяжку: три сантиметра сигары исчезли в миг, странно сверкнув.

Затем Оболенский достал ещё одну сигару и приглядевшись я увидел, что они покрыты письменами. И от самих сигар фонило энергией. Они явно имели какие-то примеси помимо табака.

– Смоленко! – тут же воскликнул я, но вдруг почувствовал чужое присутствие в доме, где был оставлен командир моей роты.

– С ним всё в порядке. Наши его уже вытащили. За перспективными кадрами у нас следят на отлично, а сёстры милосердия… – Оболенский глянул на крышу, где в тенях сидела одарённая, наблюдающая за боем. – Они всегда следят и даже из самого ада тебя вытащат, если конечно Самсонов такое распоряжение даст.

– И за мной следят? – удивился я, а тело моё пробило дрожь.

– С первого твоего боя Саш. С первого боя, – загадочно улыбнулся полковник и затянулся сигарой. – Тебе кстати пленники не нужны? Можем тебе выделить…

– Нет, сдавшихся не убиваю.

– Благородно. Жаль только врагу на это насрать с высокой колокольни.

Аллештейн пылал и корчился в муках, но в скорее к концу подошли его судороги. Население до войны составляло чуть больше двадцати тысяч человек, довольно много для этого мира. Сколько выжило? Точных подсчётов никто не вёл.

Какими были потери сторон? Это информация попала под гриф «секретно» и за распространения слухов карали очень жестоко, вплоть до смертной казни. Однако все понимали, что за захват этого города пришлось заплатить слишком огромную цену.

По всё тем же слухам Самсонов рвал и метал, едва не прибил одного из своих генералов, когда узнал о провале южного наступления. Неожиданным ударом стало и появление танков, немцы теперь не просто имели технологическое превосходство, они сделали чудовищный рывок. Особенно обидно было за «Екатерину» крейсер получил серьёзные повреждения, на его починку уйдёт время, силы, ресурсы. Враги же…

Да, Германская Империя потеряла Алленштейн, но соизмеримы ли их потери с нашей стороной? Едва ли, этот Гинденбург явно не дурак, он уже сильно вымотал русские войска, а теперь отступил за реку Пассарге. Всё это время там возводилась оборона. План отступления выполнен, силы собраны, заняты лучшие позиции. Инициатива была за Российской Империей, однако толку от этого при цугцванге? До Берлина с такой ценой мили дойти просто невозможно.

Кроме того роковую ошибку допустил Ренненкампф, главнокомандующий первой армией. Он одержал две решительные победы, однако вместо того, чтобы добить войска и развить преимущество… Он начал осаду Кёнигсберга, а остатки силы разбитых немцев отступили и соединились с армией Гиденбурга.

Десятки тысяч трупов, горящие города, логистический кошмар и промышленная отсталость. Война только началась, но всё уже катится в бездну. Были нужны решительные действия.

Через неделю наши силы были разделены, меня и ещё несколько корпусов отправили к Кёнигсбергу. Все остальные силы оказались брошены на восток, дабы изолировать Кёнигсберг от отступивших сил Германской Империи. Однако город немцы сдавать не собирались, снабжая его по воде. К тому же и в самом гарнизоне остались приличные силы, доукомплектованные отступавшими подразделениями.