Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

И хотя Жуков вообще сомнительный источник информации, приведем эту беседу в литературной интерпретации авторов его «сочинения»: «—Вы что же, предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас все войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы или нет?» – вспылил Сталин».

Тимошенко понял, о чем говорит Сталин. Повторим, что он имел в виду прецедент объявления мобилизации Николаем II летом 1914 года, ставшей поводом для начала Первой мировой войны.

«– Нам все ясно, – продолжал Тимошенко, – но мы отвечаем за готовность войск к обороне.

Затем Сталин все же спросил: – Сколько дивизий у нас расположено в Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском военных округах?

Мы доложили, что в составе четырех западных приграничных военных округов 1 июля (июня. – К. Р. ) будет 149 дивизий…

– Ну вот, разве этого мало? Немцы, по нашим данным, не имеют такого количества войск, – сказал Сталин».

Видимо, при этой встрече Сталин и ознакомил руководителей военного ведомства с письмом Гитлера. Однако нарком обороны и начальник Генерального штаба не были политиками. Они мыслили более простыми категориями солдат и, конечно, не учитывали всех нюансов мирового противостояния. Того, что прекрасно понимал Сталин. Того, что уже сам сценарий начала войны определял глобальную расстановку сил на мировой арене.

Сегодня известно, что до «Директивы № 21» немецкие военные специалисты разработали два документа – «Проект плана Ост» и «Этюд Лоссберга». Автором первого являлся начальник штаба 18-й германской армии генерал Эрих Маркс. Параллельно с ним работу по разработке основ «Русского похода» в оперативном отделе штаба Верховного командования выполнял полковник Бернхард фон Лоссберг. Независимо друг от друга германские стратеги исходили из одинаковых предпосылок возможных вариантов военных действий русских. В «Этюде Лоссберга», завершенном 15 сентября 1940 года, указывалось:

« Первый вариант. Русские захотят нас упредить и с этой целью нанесут превентивный удар по начинающим сосредотачиваться у границы немецким войскам.

Второй вариант . Русские армии примут на себя удар немецких вооруженных сил, развернувшись вблизи границы, чтобы удержать в руках новые позиции, захваченные ими на обоих флангах…

Третий вариант . Русские используют метод, уже оправдавший себя в 1812 г., то есть отступят в глубину своего пространства, чтобы навязать наступающим армиям трудности растянутых коммуникаций и связанные с ними трудности снабжения, а затем, лишь в дальнейшем ходе кампании, нанесут контрудар».

И полковник, и генерал посчитали, что вариант, когда русские нанесут превентивный удар, маловероятен. Генерал Маркс даже пошутил: «Русские не окажут нам услуги своим нападением на нас». Благоприятным для немецкой армии генерал считал возможность разгрома Красной Армии в приграничных сражениях.

Он писал: «Мы должны рассчитывать на то, что русские сухопутные войска прибегнут к обороне, наступательно же будут действовать только авиация и военно-морские силы, а именно подводный флот».

Самым неблагоприятным для Германии генерал-майор Э. Маркс считал «Вариант 1812 года». Он разрушал идею «блицкрига». Но генерал был уверен, что его не смогут применить: «Русский не сможет, как в 1812 г., уклониться от любого решения на поле боя. Современные вооруженные силы, насчитывающие 100 дивизий, не смогут отказаться от источников своей силы».

Сталин не мог знать этих рассуждений. И замысел о нанесении первого удара в Генштабе был. Впрочем, после того как в середине марта на основе разведывательных данных специалисты Генерального штаба ознакомились с содержанием плана «Барбаросса», у них не могла не появиться идея о нанесении «упреждающего удара» по изготавливающимся к войне немцам.

Уже к середине мая подчиненные Жукова закончили новые «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». Правда, в этом документе, хранившемся в сейфе Василевского, написанном от руки, с грифом «Только лично. Экземпляр единств.», нет ни числа, ни подписей и ни виз.

Но не будем легкомысленно отмахиваться от этого документа. Во-первых, он дает статистический материал для оценки германских и советских вооруженных сил на этот период. Во-вторых, он позволяет понять логику Генерального штаба, а поэтому и одну из стратегических причин неудачного начала войны со стороны Красной Армии.

Авторы соображений писали: «…На границах Советского Союза, по состоянию на 15. 04. 41 г., сосредоточено 86 пехотных, 13 танковых, 12 моторизированных, 8 воздушных и 1 кавалерийская дивизия, а всего 120 дивизий.

…Вероятнее всего главные силы немецкой армии в составе 76 пехотных, 11 танковых, 8 моторизированных, 2 кавалерийских и 5 воздушных, а всего 100 дивизий будут развернуты к югу от линии Брест – Демблин для нанесения удара в направлении – Ковель—Ровно—Киев.